home skip_previous fast_rewind fast_forward skip_next
12-11-2010 
avatar Diablo Diablo
avatar
35 друзей
12-11-2010 
выкладывать что нибудь такое , что желательно интересно читать, а не только всякую желтую прессу и тд..
правда может много букоВ..
  •  
12-11-2010 
avatar Diablo Diablo
avatar
35 друзей
12-11-2010 
Чудеса и аномалии великой войны [ 97 ]
Максим Рубченко, редактор отдела экономики журнала «Эксперт»

В 1941–1945 годах события пошли по наименее вероятному из возможных вариантов. Более логичным результатом советско-германского противоборства стал бы Брест-Литовский мир-2 в 1942 году


Была ли возможна победа гитлеровской Германии над СССР? Ответ во многом зависит от того, что считать победой. Если полную оккупацию страны — то шансов у Германии, разумеется, не было. Однако возможны и другие понимания победы. Так, после Великой Отечественной войны в умах российского генералитета сложился прочный стереотип, что победить — значит повесить свой флаг на самом большом здании во вражеской столице. Именно так мыслили наши генералы, планировавшие штурм Грозного в декабре 1994 года, да и афганская эпопея, по сути, начиналась в этой же парадигме: возьмем штурмом шахский дворец, посадим туда своего человека (аналог флага на крыше) и — мы победили. Шансы немцев на такую победу были вполне реальны — большинство историков признает, что, не задержись Гитлер с нападением на СССР из-за ожесточенного сопротивления сербов весной 1941 года, немецким войскам не пришлось бы сражаться помимо Красной армии еще и с осенней распутицей и ранними морозами, и Москву немцы бы взяли. Напомним, что и советское командование всерьез рассматривало возможность сдачи столицы — на это указывает, в частности, и минирование в ноябре 41го крупнейших московских зданий, включая Большой театр.

Впрочем, один из величайших стратегов в мировой истории Карл Клаузевиц еще в XIX веке выдал чеканную формулу «Цель войны — мир, наиболее комфортный для победителя». Исходя из такого понимания победой Гитлера над СССР стало бы заключение выгодного ему мирного договора, своего рода Брест-Литовского мира-2.

Время логики
3 сентября 1939 года — день, когда Англия и Франция объявили войну Германии, — стало поворотным моментом в жизни главы Третьего рейха Адольфа Гитлера. Если раньше он планировал свои действия в соответствии со своими желаниями, то с этого дня все его ключевые решения жестко диктовались суровой необходимостью. И оккупация Норвегии для сохранения доступа Германии к основному источнику железной руды; и завоевание Люксембурга и Бельгии для нанесения удара по Франции (которая, повторим, сама объявила войну Германии) в обход линии Мажино; и захват Голландии с целью лишения англосаксов плацдарма для высадки войск в Северо-Западной Европе — все это были действия, необходимые для выживания Германии в складывавшейся обстановке.

Но к лету 1940 года, одержав целый ряд блистательных военных побед, Гитлер оказался в сложнейшей ситуации. С одной стороны, Германия находилась в состоянии войны с Великобританией, поэтому естественным направлением военных усилий Третьего рейха должен был стать разгром англичан. С другой — на востоке с каждым месяцем увеличивал свою военную мощь Советский Союз, и Гитлер не сомневался, что, стоит ему увязнуть в войне с Британией, как Сталин нападет на Германию, невзирая на мирный договор.

Расклад был ясен: у Третьего рейха два врага — Британия и СССР, Германия из-за нехватки ресурсов может вести только «молниеносные» войны, но блицкриг с высадкой на Британские острова невозможен даже теоретически. Остается один возможный блицкриг — против СССР. Разумеется, не с целью оккупации гигантской страны, а с целью принуждения Сталина к заключению нового мирного договора, который, с одной стороны, сделает невозможным нападение Советов на Третий рейх, с другой — обеспечит Германии доступ к природным богатствам России.

Для этого необходимо: во-первых, разгромить основные силы Красной армии в приграничном сражении. Во-вторых, оккупировать основные промышленные и сельскохозяйственные районы на Украине, в Центральном и Северо-Западном районах СССР, занять или разрушить Ленинград, где концентрировалось около половины советской тяжелой промышленности, и прорваться к нефтяным месторождениям Кавказа. И наконец, в-третьих, перекрыть каналы поставок в Советский Союз военной помощи и стратегических материалов из США и Англии через Мурманск и Иран. То есть пробиться к Белому морю (в идеале — к Архангельску) и к Волге (в идеале — захватив Астрахань).

Оставшись без армии, без важнейших объектов промышленности, без главной хлебной житницы и без англо-американской помощи, Сталин, скорее всего, согласится заключить с Германией новый «похабный мир» наподобие Брест-Литовского. Конечно, мир этот будет недолговечным, но Гитлеру-то и надо лишь два-три года, чтобы додушить морской блокадой и бомбардировками Британию и добиться от нее мирного договора. А потом можно будет объединить все силы «цивилизованной Европы» для удержания русского медведя на рубеже Уральских гор.

Только чудом немцы не смогли перекрыть путь северным караванам союзников

Фото: Роберт Диамент. Из архива Леонида Диамента
Спустя два месяца после победы над Францией Гитлер отдал распоряжение командованию вермахта подготовить расчет сил и средств для реализации этого плана. Однако в ходе работы военных план претерпел существенные изменения: одной из главных целей назывался захват Москвы. Основной аргумент немецких генштабистов в пользу взятия советской столицы заключался в том, что для ее защиты Красная армия вынуждена будет собрать все свои резервы, соответственно, у вермахта будет возможность разгромить последние силы русских в одном решающем сражении. Кроме того, захват Москвы — крупнейшего в СССР транспортного узла — значительно осложнит переброску сил Красной армии.

Логика в этом соображении была, однако фактически гитлеровскую концепцию войны с экономическими целями военные пытались свести к классической войне «на сокрушение». Учитывая ресурсный потенциал Советского Союза, шансы Германии на успех при такой стратегии были существенно ниже. В результате Гитлер выбрал компромисс: план наступления на СССР был разделен на два этапа, а вопрос атаки на Москву ставился в зависимость от успеха первой фазы наступления. В Директиве по сосредоточению войск (план «Барбаросса») заявлялось: «Группа армий “Центр” осуществляет прорыв в направлении Смоленска; поворачивает затем танковые войска на север и совместно с группой армий “Север” уничтожает советские войска, находящиеся в Прибалтике. Затем войска группы армий “Север” и подвижные войска группы армий “Центр” совместно с финской армией и подброшенными для этого из Норвегии немецкими войсками окончательно лишают противника последних оборонительных возможностей в северной части России. В случае внезапного и полного разгрома русских сил на Севере России поворот войск на север отпадает и может встать вопрос о немедленном ударе на Москву (Выделено нами. — “Эксперт”)».

Тем не менее с этого момента во всех планах германского командования центральное направление стало считаться основным, именно здесь концентрировались основные силы германской армии в ущерб «периферийным» направлениям, в первую очередь северному. Так, задача немецких войск, которым предстояло действовать на Кольском полуострове (армия «Норвегия»), формулировалась так: «Совместно с финскими войсками продвинуться к Мурманской железной дороге, чтобы нарушить снабжение Мурманской области по сухопутным коммуникациям». Против таких метаморфоз резко выступил начальник штаба Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии Вильгельм Кейтель, пытавшийся объяснить коллегам, что «Мурманску, как главному опорному пункту русских в летнее время, особенно в связи с вероятным англо-русским сотрудничеством, необходимо придавать куда больше значения. Важно не только нарушить его сухопутные коммуникации, но и овладеть этим опорным пунктом…».

Однако, не обращая внимания на эти разумные доводы, начальник Генерального штаба сухопутных войск Франц Гальдер и командующий группой армий «Центр» Федор фон Бок с увлечением принялись планировать захват Москвы. Гитлер в спор своих военачальников не вмешивался, рассчитывая, что ход войны в период первой фазы операции «Барбаросса» покажет, кто из них прав.

Аномальный разгром
Директива по сосредоточению войск по плану «Барбаросса» была подписана Гитлером 15 февраля 1941 года. А 23 марта разведуправление Красной армии в сводке для руководства страны доложило, что, по сообщению заслуживающего доверия источника, «из наиболее вероятных военных действий, намеченных против СССР, заслуживают внимания следующие: по данным на февраль 1941 года, для наступления на СССР создаются три армейские группы: 1я группа под командованием генерал-фельдмаршала Лееба наносит удар в направлении Ленинграда; 2я группа под командованием генерал-фельдмаршала Бока — в направлении Москвы и 3я группа под командованием генерал-фельдмаршала Рундштедта — в направлении Киева». «Заслуживающим доверия источником» была Ильза Штебе (агентурный псевдоним Альта), сотрудница германского МИДа, которая регулярно передавала Москве первоклассную внешнеполитическую информацию — в частности, она же первой в декабре 1940 года сообщила о подготовке Гитлером плана нападения на СССР.

Отметим: в исторической и околоисторической литературе постоянно идут дебаты о том, почему советское командование не угадало дату нападения. В качестве объяснения упоминается тот факт, что, по подсчетам некоторых историков, разведка называла Сталину 14 сроков нападения Германии на СССР, и, естественно, он не мог знать, какая дата верна. Однако направление главных ударов — гораздо более важная информация: она позволяет планировать не только непосредственную реакцию на агрессию, но и весь ход войны. И в последующих сообщениях разных агентурных источников говорилось одно и то же: немцы планируют нанести три главных удара — на Ленинград, на Москву и на Киев. Все они советским руководством игнорировались. По свидетельству начальника разведуправления Генштаба Филиппа Голикова, даже 21 июня 1941 года Лаврентий Берия говорил Сталину: «Я вновь настаиваю на отзыве и наказании нашего посла в Берлине Деканозова, который по-прежнему бомбардирует меня дезой о якобы готовящемся Гитлером нападении на СССР. Он сообщил, что это нападение начнется завтра. То же радировал и генерал-майор Тупиков, военный атташе в Берлине. Этот тупой генерал утверждает, что три группы армий вермахта будут наступать на Москву, Ленинград и Киев, ссылаясь на берлинскую агентуру».

События на всех фронтах развивались по одной схеме: попытка выполнить Директиву № 3 — растерянность ввиду ее полной неадекватности — поражение

Фото: ИТАР-ТАСС
Столь эмоциональная реакция Лаврентия Павловича объяснялась просто — страхом. Дело в том, что осенью 1939 года по предложению Берии резидентом советской разведки в Германии был назначен Амаяк Кобулов (псевдоним Захар) — брат бериевского заместителя Богдана Кобулова. Немецкого языка Захар не знал, но ему повезло — в начале августа он познакомился в Берлине с латвийским журналистом Орестом Берлинксом, который, как сообщил Кобулов в Москву, «трезво оценивает установление советской власти в Прибалтике» и готов «делиться полученной в кругах германского МИДа информацией». Вскоре новый источник начал сообщать, что главные интересы Германии — война с Англией и оккупация Ирана и Ирака, а наращивание рейхом вооруженных сил у советских границ преследует цель оказать политическое давление на Москву, дабы получить право участия в эксплуатации бакинских нефтепромыслов и возможность прохода через советскую территорию немецких войск в Иран. На самом деле Берлинкс был агентом гестапо и скармливал Кобулову дезинформацию, сфабрикованную в Главном управлении имперской безопасности. Кобулов передавал дезу непосредственно Берии, а тот докладывал Сталину. Признать, что несколько месяцев дезинформировал вождя по ключевому вопросу, Лаврентий Павлович просто не мог — он лучше всех знал, чем это может закончиться.

Между тем 22 июня сведения Деканозова и Тупикова о нападении Германии на СССР полностью подтвердились, и можно было сделать вывод, что и вторая часть их информации — о направлении главных ударов гитлеровской армии — тоже окажется правдивой. Тем не менее вечером 22 июня 1941 года нарком обороны маршал Тимошенко направил командованию западных фронтов директиву № 3, в которой утверждалось, что «противник наносит главные удары на Алитус и на фронт Владимир-Волынский—Радзехов, вспомогательные удары в направлениях Тильзит—Шяуляй и Седлец—Волковыск». Самый мощный удар немцев — по Минску и Смоленску — в директиве вообще не упоминается. А то, что упоминается как «вспомогательный удар в направлении Тильзит—Шяуляй», на самом деле было стратегическим наступлением на Ленинград. Зато, исходя из предвоенных планов советского командования, эта директива предписывала Красной армии к 24 июня захватить польские города Люблин и Сувалки.

Дальше события на всех советских фронтах развивались по одной схеме. Сначала — попытка действовать в соответствии с директивой № 3 и предвоенными сценариями и всеобщая растерянность, когда выяснилось, что реальная ситуация не имеет ничего общего с планами командования. Затем — импровизированные контратаки на наступающих немцев разрозненными советскими частями, без поддержки авиации и тыловых служб, без разведки и связи с соседями. Результат — огромные потери в живой силе и технике, поражение, упадок морального духа, беспорядочное отступление, паника. Итог — развал фронтов и многочисленные окружения, в которых оказались сотни тысяч советских солдат и офицеров.

На Украине, где части Красной армии по численности в пять-семь раз превосходили немецкие войска, этот процесс затянулся до осени, и обошлось без окружений. В Белоруссии и Прибалтике все решилось за несколько дней: здесь советские войска были вытянуты «в нитку» вдоль границы, что позволило немцам, сконцентрировав силы на направлениях главных ударов, создать шести-, семикратное превосходство в численности войск, противостоять которому было невозможно. Проломив российскую оборону в нескольких местах, немецкие танки устремились к Москве и Ленинграду, оставляя окруженные и деморализованные части Красной армии в своем тылу.

Чудо под Мурманском
Единственным направлением, на котором немцам не удалось добиться намеченных целей, стало мурманское. Здесь в ходе операции «Серебристая лиса» планировалось силами армии «Норвегия» прорваться через реку Титовку, захватить полуострова Средний и Рыбачий, а затем — города Полярный (где располагалась главная база Северного флота) и Мурманск. Наступление началось на рассвете 29 июня, и к вечеру этого дня после тяжелого и кровопролитного боя наша 14я стрелковая дивизия, оборонявшая переправу через Титовку, была разбита. Остатки дивизии группами по 20–30 абсолютно деморализованных бойцов отходили к укрепрайону на полуострове Рыбачий.

Всего в полусотне километров перед фашистскими войсками лежал Мурманск, абсолютно не прикрытый с суши войсками. И тут случилось чудо: вместо стремительного наступления на восток, к Мурманску, немцы повернули к северу и начали прорывать укрепрайоны, расположенные на Рыбачьем и Среднем. Командующий армией «Норвегия» Эдуард фон Дитль, вероятно, до самой своей смерти в 1944 году проклинал себя за эту ошибку, ставшую роковой для всей немецкой армии: пока немцы сражались с укрепрайонами, 54я стрелковая дивизия закрыла путь на Полярный и Мурманск. Об оборону этой дивизии гитлеровским войскам предстояло безуспешно биться больше двух месяцев. 19 сентября обескровленные части армии «Норвегия» были вынуждены отойти обратно за Титовку, а еще через три дня Гитлер распорядился остановить наступление на Мурманск.

После этого немцы перенесли попытки наступления южнее, на кандалакшское направление, с целью перерезать Мурманскую железную дорогу. Но и здесь все их атаки были отбиты. В результате 10 октября 1941 года фюрер вынужден был издать новую директиву — № 37, в которой признавалось: «Для того чтобы до наступления зимы занять Мурманск или же перерезать Мурманскую железную дорогу в Центральной Карелии, боевая численность и наступательная способность имеющихся там в нашем распоряжении войск недостаточна; к тому же упущено подходящее время года». Атака на Мурманск переносилась на следующее лето, а о выходе к Архангельску Гитлер теперь даже и не упоминал.

В феврале 1942 года заключение перемирия было наиболее реально

Фото: ИТАР-ТАСС
Между тем 1 октября между СССР, США и Великобританией было подписано соглашение о взаимных поставках, согласно которому Англия и США взяли на себя обязательство поставлять Советскому Союзу ежемесячно с 10 октября 1941го по 30 июня 1942 года включительно 400 самолетов (100 бомбардировщиков и 300 истребителей), 500 танков, 1 тыс. тонн броневых листов для танков. А также порох, авиационный бензин, алюминий, свинец, олово, молибден и другие виды сырья, вооружения и военных материалов.

6 октября Черчилль направил Сталину личное послание: «Мы намерены обеспечить непрерывный цикл конвоев, которые будут отправляться с промежутками в десять дней. Следующие грузы уже находятся в пути и прибудут 12 октября: 20 тяжелых танков и 193 истребителя. Следующие грузы отправляются 12 октября и намечены к доставке 29го: 140 тяжелых танков, 100 самолетов типа “Харрикейн”, 200 транспортеров для пулеметов типа “Брен”, 200 противотанковых ружей с патронами, 50 пушек калибром 42 мм со снарядами. Следующие грузы отправляются 22го: 200 истребителей и 120 тяжелых танков». Всего за время войны в Мурманск и Архангельск пришло 78 конвоев, включавших в общей сложности 1400 судов и доставивших более 5 млн тонн стратегических грузов. «Северный коридор» оставался главным каналом поставки союзнической помощи СССР до конца 1943 года, когда американцы построили новую трансиранскую железную дорогу, и через Иран Сталин начал получать до миллиона тонн стратегических грузов ежемесячно.

Время логики-2
4 августа 1941 года Гитлер прилетел в Борисов, в штаб группы армий «Центр». Главным на совещании фюрера с военачальниками был вопрос, где сосредоточить основное усилие — на наступлении на Москву или на взятии Киева. «Я рассчитывал, что группа армий “Центр”, достигнув рубежа Днепр—Западная Двина, временно перейдет здесь к обороне, однако обстановка складывается так благоприятно, что нужно ее быстро осмыслить и принять новое решение, — заявил Гитлер. — На втором после Ленинграда месте по важности для противника стоит Юг России, в частности Донецкий бассейн, начиная от района Харькова. Там расположена вся база русской экономики. Овладение этим районом неизбежно привело бы к краху всей экономики русских… Поэтому операция на юго-восточном направлении мне кажется первоочередной, а что касается действий строго на восток, то здесь лучше временно перейти к обороне». Таким образом, Гитлер собирался вернуться к концепции войны с экономическими целями. Военные опять воспротивились. «Наступление на восток в направлении Москвы будет предпринято против основных сил противника, — заявил фон Бок. — Разгром этих сил решил бы исход войны».

И все же окончательное решение Гитлера было экономическим: «Важнейшей задачей до наступления зимы является не захват Москвы, а захват Крыма, промышленных и угольных районов на реке Донец и блокирование путей подвоза русскими нефти с Кавказа. На севере такой задачей является окружение Ленинграда и соединение с финскими войсками». В связи с этим фюрер приказал повернуть 2ю армию и 2ю танковую группу с московского направления на украинское, в помощь группе армий «Юг». Это вызвало неоднозначные оценки в среде немецкого командования. Командующий 3й танковой группой Герман Гот принял сторону Гитлера: «Против продолжения наступления на Москву в то время был один веский аргумент оперативного значения. Если в центре разгром находившихся в Белоруссии войск противника удался неожиданно быстро и полно, то на других направлениях успехи были не столь велики. Например, не удалось отбросить на юг противника, действовавшего южнее Припяти и западнее Днепра. Попытка сбросить прибалтийскую группировку в море также не увенчалась успехом. Таким образом, оба фланга группы армий “Центр” при продвижении на Москву подверглись опасности оказаться под ударами, на юге эта опасность уже давала о себе знать…»

Командующий 2й танковой группой Гейнц Гудериан, которому предстоял 400километровый марш-бросок с московского направления на киевское, был против: «Бои за Киев, несомненно, означали крупный тактический успех. Однако вопрос о том, имел ли этот тактический успех также и крупное стратегическое значение, остается под сомнением. Теперь все зависело от того, удастся ли немцам добиться решающих результатов еще до наступления зимы, пожалуй, даже до наступления периода осенней распутицы».

Практика подтвердила правоту Гитлера: удар группы Гудериана во фланг и тыл Юго-Западного фронта привел к окончательному разгрому советских войск на Украине и открыл немцам путь в Крым и на Кавказ. И тут фюрер, на свою беду, решил немного потрафить военачальникам.

Чудо под Москвой
6 сентября 1941 года Гитлер подписал директиву № 35, санкционирующую наступление на Москву. Обрадованный фон Бок 16 сентября отдал войскам группы армий «Центр» приказ о подготовке операции по захвату советской столицы под кодовым названием «Тайфун».

Наступление началось 30 сентября, 13 октября гитлеровцы овладели Калугой. 15 октября танковая группа Эриха Гепнера прорвалась через Московскую линию обороны; в журнале боевых действий группы появляется запись: «Падение Москвы кажется близким».

Однако советское командование усилило обороняющиеся войска частями, переброшенными из Сибири и с Дальнего Востока. В результате к концу ноября немецкое наступление полностью выдохлось, а 5 декабря Красная армия перешла в контрнаступление силами трех фронтов — Калининского, Западного и Юго-Западного. Оно развивалось настолько успешно, что 16 декабря Гитлер вынужден был отдать «стоп-приказ», запрещавший отход крупных соединений сухопутной армии на больших пространствах. Группе армий «Центр» ставилась задача, стянув все резервы, ликвидировать прорывы и удерживать линию обороны. Через несколько дней своих постов лишились главные противники «войны с экономическими целями» — главнокомандующий сухопутными войсками Вальтер фон Браухич, командующий группой армий «Центр» фон Бок и командующий 2й танковой армией Гудериан. Но было уже слишком поздно.

Разгром немцев под Москвой стал возможен только благодаря тому, что советское командование перебросило дивизии с Дальнего Востока. Это факт, с которым никто не спорит. Переброска дивизий стала, в свою очередь, возможной после получения советским командованием надежных данных разведки о том, что Япония не планирует нападать на СССР. Само же решение японцев воздержаться от войны против Советского Союза было в значительной мере следствием чистой случайности или, если хотите, чуда.

В начале 1941 года поездом Москва—Владивосток в столицу СССР ехал новый спецкор японской газеты «Майнити симбун» Емо Ватанабэ — талантливый филолог, знаток русского языка, фанатичный поклонник русской литературы; он смотрел из окна на сибирские просторы и замирал от восхищения. Его восхищение Россией выросло еще больше, когда среди пассажиров этого поезда он увидел Наташу — студентку Московского пушного института, возвращавшуюся в столицу с каникул. Они познакомились, и именно это случайное знакомство во многом предопределило исход Московской битвы. Дело в том, что после приезда в Москву Емо и Наташа продолжали встречаться, и эта дружба не прошла мимо внимания компетентных органов: Наташу пригласили на Лубянку и попросили познакомить с Ватанабэ сотрудника НКВД. Отказаться она, конечно, не могла и вскоре представила японскому другу «дядю Мишу, брата отца». Ватанабэ прекрасно знал реалии советской жизни и сразу понял, что перспектива его встреч с Наташей прямо зависит от дружбы с «дядей Мишей». И стал одним из ценнейших агентов советской разведки.

Уже в марте Ватанабэ (который сам выбрал себе агентурный псевдоним Тотэкацу — «Боец») передал бесценную информацию: в Берлине немцы и японцы обсуждают возможность одновременного нападения на СССР летом 1941 года. Через несколько дней посол Японии в СССР Мацуока был приглашен на беседу к наркому иностранных дел Вячеславу Молотову. К удивлению японского дипломата, к этой беседе присоединился и начальник Генерального штаба Георгий Жуков, которого японцы хорошо знали по Халхин-Голу. Молотов и Жуков без обиняков обвинили Японию в тайном сговоре с Гитлером с целью агрессии против Советского Союза. Судя по всему, в ходе беседы у Мацуоки сложилось впечатление, что, во-первых, советская разведка посвящена во все секреты Гитлера, во-вторых, Красная армия готова принять превентивные меры, устроив японцам второй Халхин-Гол. Прямым результатом этого стало подписание 13 апреля 1941 года советско-японского Договора о ненападении — основного фактора, удержавшего Японию от вступления в войну.

10 октября 1941 года резидент советской разведки в Стране восходящего солнца Рихард Зорге (Рамзай) сообщил, что Япония не вступит в войну против СССР, а будет воевать на Тихом океане против США. Сталин Рамзаю не доверял, поэтому проверить поступившую от Зорге информацию попросили Ватанабэ. Через несколько дней Тотэкацу подтвердил информацию Рамзая: Япония собирается напасть на США, а японская Квантунская армия не планирует никаких активных действий против СССР. И советское командование начало переброску сибирских дивизий под Москву.

В 1946 году Ватанабэ вернулся в Токио, где продолжил работу в «Майнити симбун», а заодно стал резидентом советской разведки в Японии вместо погибшего Рихарда Зорге. В 1954 году офицер КГБ Юрий Растворов, сбежавший в США, выдал Бойца американцам, а те сообщили о нем японской контрразведке. Ватанабэ был арестован, предстал перед судом и… был оправдан: судьи признали, что передаваемая им Советскому Союзу информация наносила вред США, но не Японии. Сам Боец заявил на суде, что таким образом мстил американцам за бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Впрочем, для нас важнее два принципиальных момента: Емо Ватанабэ очень поспособствовал, во-первых, заключению советско-японского Договора о ненападении, во-вторых, переброске сибирских дивизий под Москву. Но что если бы Наташа села в другой поезд?

Точки выхода
5 января 1942 года на заседании Ставки Сталин заявил: немцы в растерянности от поражения под Москвой. Они плохо подготовились к зиме. Сейчас самый подходящий момент для перехода в общее наступление. Наша задача состоит в том, чтобы не дать немцам этой передышки, гнать их на запад без остановки, заставить их израсходовать свои резервы еще до весны. 7 января 1942 года штабы фронтов получили директивное письмо Ставки Верховного главнокомандования: «Учитывая успешный ход подмосковного контрнаступления, целью общего наступления поставить разгром противника на всех фронтах — от Ладожского озера до Черного моря». На подготовку всеобщего наступления войскам дали всего неделю — оно началось 15 января. И вскоре провалилось: несмотря на то что Сталин ввел в бой стратегические резервы Ставки — 20ю и 10ю армии, 1ю ударную армию, другие части усиления и всю авиацию, — Красной армии не удалось прорвать оборону немцев ни на одном участке. Начальник Генштаба Александр Василевский в своих мемуарах о затее Сталина отозвался коротко: «В ходе общего наступления зимой 1942 года советские войска истратили все с таким трудом созданные осенью и в начале зимы резервы. Поставленные задачи решить не удалось».

На советско-германском фронте установилось стратегическое равновесие — обе стороны истратили свои резервы и не имели ресурсов для активных действий. Гитлеру было ясно, что блицкриг провалился и война переходит в затяжную стадию, к чему Германия не готова экономически. Советский Союз, в свою очередь, понес колоссальные потери в людях, военной технике, экономическом потенциале, и перспективы восстановления всего этого представлялись весьма туманными. Лучшим выходом для обеих сторон в этой ситуации могло бы стать длительное перемирие, и можно не сомневаться, что, выступи одна из сторон с подобной инициативой, вторая бы ухватилась за эту возможность с радостью. Но инициативы никто не проявил, и Гитлер решил сделать еще один ход в игре: в июне немецкая армия развернула генеральное наступление на Юге и прорвалась на Кавказ и к Волге.

Беспримерные по жестокости бои за Сталинград историки оценивают как бессмысленные с военной точки зрения, пытаясь найти объяснение упорству обеих сторон в Сталинградской битве символическим значением города. Это ошибка. Для Красной армии потеря Сталинграда означала одно: вернуться на западный берег Волги будет почти невозможно. Для Гитлера же взятие Сталинграда могло бы стать решающим козырем для начала переговоров о перемирии: у Германии иссякали ресурсы для продолжения войны, в первую очередь людские. Фюрер даже вынужден был обратиться к своим союзникам с просьбой прислать войска на подмогу и поставить итальянские, румынские, венгерские дивизии в первую линию, хотя все понимали, что они не в состоянии выдержать более или менее серьезного удара советских войск (как оно в конце концов и случилось).

У Красной армии дела были не намного лучше. Знаменитый сталинский приказ № 227 «Ни шагу назад» от 28 июля 1942 года был отчаянным призывом командования к умам и душам бойцов: «Братцы, хватит драпать!» — и демонстрировал всю сложность ситуации в советских войсках. Однако долгосрочные перспективы у русских были очевидно лучше, чем у немцев, — разница ресурсных потенциалов (да еще с учетом поступающей в СССР помощи союзников) ощущалась уже весьма отчетливо. Не зря, по свидетельству германского министра вооружений Альберта Шпеера, осенью 1942 года (но еще до начала советского наступления под Сталинградом) второй человек в рейхе — Герман Геринг — в частной беседе сказал ему: «Германии очень повезет, если она сможет сохранить свои границы 1933 года».

В этот период, когда оба противника балансировали на лезвии ножа и невозможно было точно предсказать, кто же окажется в выигрыше, у Гитлера был второй реальный шанс добиться перемирия и таким образом позволить Германии выйти из войны более или менее достойно. Стараясь получить главный козырь — Сталинград, — фюрер этот шанс упустил. А в январе 1943 года на конференции в Касабланке США и Великобритания приняли требование о безоговорочной капитуляции Германии, и более или менее почетный для немцев мир стал невозможен. Так Третий рейх был обречен на разгром.
  •  
12-11-2010 
avatar Sadboy Sadboy
avatar
12-11-2010 
мама...
  •  
12-11-2010 
avatar Sadboy Sadboy
avatar
12-11-2010 
Ахтунг не передается "по наследству".

Книга "Gay, Straight, and the Reason Why: The Science of Sexual Orientation" (Oxford University Press, August 2010). Автор: Саймон ЛиВай - всемирно известный нейрофизиолог, изучающий взаимосвязь сексуальности с различными структурами головного мозга в Медицинской школе Гарварда и в Стэнфордском университете.

В своей книге Саймон ЛеВай ссылается на широкомасстабные исследования другого гуру современной сексологии Майкла Бэйли и его команды.

Исследование заключалось в том, что ученые взяли 3 группы мужчин, идентифицировавших себя соответственно как гомо-, гетеро- и бисексуалы. Бисексуалы утверждали, что их привлекают оба пола примерно в равной степени. Всем демонстрировались эротические изображения в то время, как плетизмограф (аппарат для определения колебаний объёма пениса в зависимости от степени его кровенаполнения) фиксировал, как подопытные реагируют на тот или иной стимул. В результате оказалось, что гетеросекуалов возбуждали женские образы, гомосексуалов - мужские, а бисексуалов... практически только мужские! Исследования проводили в 2004 и в 2005 гг и выполнены они были аккуратно и доказательно.

Отсюда вывод: с биологической точки зрения существует только 2 сексуальных ориентации: гомо- и гетеросексуальная. При этом ряд гомосексуальных мужчин считают себя бисексуалами и могут активно совокупляться как с мужчинами, так и с женщинами, преследуя при этом, однако, разные цели. Ученые предполагают, что такие лица занимаются сексом с женщинами по причинам, не связанным с их ориентацией. Например, пишет ЛеВай, они могут испытывать больший душевный комфорт при общении с лицами женского пола, когда романтическое начинает конкурировать с эротическим. Тогда эти люди находят сексуальное удовлетворения с мужчинами, а быт предпочитают делить с женщинами.

Не будем забывать также, что, поскольку общество в целом ориентировано на дискриминацию и дифаммацию геев, многие мальчики, рожденные гомосексуалами, лишь частично, нередко с трудом преодолевая глубокий психо-когнитивный диссонанс, признают перед людьми и перед самими собой свою природную ориентацию. Многие гомосекуалы и вовсе никогда не социализируются как геи, баррикадируя сексуальные переживания в глубине собственного Я, они женятся и ведут себя неотличимо от гетеросексуального большинства. Случается, впрочем, что и самые "вытесненные" из них рано или поздно прорываются (под влиянием влюбленности в парня, например) и совершают coming out в 25-30, а иногда только в 40 и даже в 50 лет, после десятилетий внешне благополучной супружеской жизни.

Обратные процессы (когда активные геи вдруг влюбляются в девушку и переводят себя в разряд гетеросексуалов) встречаются исключительно редко, как правило также по причинам, не связанным с сексуальностью (ими могут быть, например, непреодолимое желание иметь детей, оформление выгодного брака, разочарование в многолетнем партнерстве с мужчиной и т.п.). И это последнее обстоятельство лишний раз подтверждает, что бисексуальность - суть неоформленная гомосексуальность, где личность либо не решается всецело признать свою природную ориентацию, либо находится на промежуточной фазе преодоления самой себя.

У женщин механизмы бисексуальности работают иначе и всё вышесказанное их не касается.

2. Близнецовым методом ясно доказали, что гомосексуальность - генетический фактор. Если нормальному человеку всю жизнь твердить, что гомосексуализм это нормально, и даже возводить вокруг этого некий ореол таинственности и элитарности, то он не станет геем. Ориентация не поддается воспитанию ни в ту, ни в другую сторону. Многократно проверено.
  •  
12-11-2010 
avatar yuran-x42 yuran-x42 Клубная карта
avatar
5 друзей
12-11-2010 
Весьма интересно!.но мы то еще это помним,а как же наши потомки?,чего они скажут про эту войну?

_________________

Жизнь не заканчивается,пока у тебя есть друг!.

  •  
12-11-2010 
avatar ViTT ViTT
avatar
22 друга
12-11-2010 
фигней вы какой т о занялись..

_________________

«Всегда лучше иметь пистолет и не использовать его, чем нуждаться в пистолете и не иметь его».

  •  
12-11-2010 
avatar Валека Валека Клубная карта
avatar
7 друзей
12-11-2010 
Diablo писал(а):

Столь эмоциональная реакция Лаврентия Павловича объяснялась просто — страхом. Дело в том, что осенью 1939 года по предложению Берии резидентом советской разведки в Германии был назначен Амаяк Кобулов (псевдоним Захар) — брат бериевского заместителя Богдана Кобулова......

Лаврентий Павлович просто не мог — он лучше всех знал, чем это может закончиться.

Нестыковка какая-то. И почему Берию не расстреляли в 41-ом, когда выяснилось, что он, ох как не прав ?
  •  
13-11-2010 
avatar Diablo Diablo
avatar
35 друзей
13-11-2010 
Валека писал(а):
Нестыковка какая-то. И почему Берию не расстреляли в 41-ом, когда выяснилось, что он, ох как не прав ?
видимо не нашлось на него меркадера..
а вообще как сталин на форуме появится , думаю ему можно этот вопрос задать..
  •  
29-11-2010 
avatar Diablo Diablo
avatar
35 друзей
29-11-2010 
Богатейшая женщина России и жена уже бывшего мэра Москвы Елена Батурина спасла свою строительную империю с помощью удивительной сделки, пытаясь расплатиться по долгам на сумму более 870 миллионов долларов во время прошлогоднего экономического кризиса.

Полный паралич на рынке недвижимости вынудил большинство московских строительных магнатов передать акции своих погрязших в долгах компаний государственным банкам или бизнесменам, пользующимся покровительством Кремля. Но г-же Батуриной удалось спасти свой бизнес. Нашлась некая неизвестная компания, купившая у нее 58 гектаров земли в ближайшем Подмосковье по цене, по словам экспертов, намного превышающей любые ожидания даже во времена бума на рынке недвижимости; полученная прибыль в 13 миллиардов рублей (416 миллионов долларов) помогла Батуриной выплатить долги своей компании.

«В тот период на рынке ничего не происходило – только несколько сделок по купле –продаже земли в Подмосковье. Цены резко упали, - рассказывает один из топ-менеджеров на рынке московской недвижимости, настоявший на сохранении анонимности. – Однако цены по этой сделке были раз в шесть выше, чем можно было бы ожидать при самой оживленной ситуации на рынке. Это было поразительно».

Сегодня, после скандального отстранения от власти супруга Батуриной, Юрия Лужкова, эта сделка привлекает к себе все более пристальное внимание. Юрий Лужков, последние 18 лет бывший мэром Москвы, держал строительный бум в столице в своих руках, распределяя строительные лицензии и тендеры, - именно в тот период, когда строительная империя госпожи Батуриной, «Интеко», стала крупнейшей в городе строительной корпорацией.

В условиях политического переходного периода, в который вступили Кремль и Москва, вопрос о деталях деловых операций империи Батуриной оказался ключевым испытанием для публичного заявления российского президента Дмитрия Медведева о «модернизации» и развитии конкуренции в экономике страны.

Бывшая заводская рабочая, составившая себе состояние, которое журнал Forbes оценивает в 2,9 миллиарда долларов, г-жа Батурина многими воспринимается как воплощение власти Лужкова и его приближенных, державших экономику столицы в своих руках.

Продажа земельного участка 25 июня 2009 года привлекла к себе особое внимание, поскольку 13 миллиардов долларов, затраченные на финансовое обеспечение этой сделки, компания-покупатель получила от Банка Москвы всего за три недели до оформления сделки, 3 июня. Именно в этот день Московская городская Дума одобрила перевод из бюджета 15 миллиардов рублей на увеличение капитала муниципального банка.

Следователи из Министерства внутренних дел России изучают вопрос, действительно ли средства из городского бюджета были направлены в банк с целью рефинансирования долгов Батуриной, что явствует из копии протокола доследственной проверки, попавшего в распоряжение Financial Times, подлинность которого подтвердили два человека, знакомые с делом.

Как самая богатая женщина получила свое богатство

Бывшая заводская работница Елена Батурина составила себе состояние, оцениваемое журналом Forbes в 2,9 миллиарда долларов. Сейчас г-жа Батурина, муж которой – бывший мэр Москвы Юрий Лужков, - самая богатая женщина в России, пишет Кэтрин Белтон из Москвы.

По документам, империя Батуриной, корпорация «Интеко», выросла из предприятия, занимавшегося производством пластмассовых изделий; эта фирма была создана в начале 1990-х годов, расширившись впоследствии до 310 гектаров элитных жилых комплексов на лучших участках столицы.

Корпорация «Интеко» занимала практически монопольное положение в цементном производстве для города до 2005 года, когда Батурина продала этот бизнес; была крупнейшим в городе производителем домовых панелей. В прошлом году Батурина, по данным ее декларации о доходах за 2009 год, заработала около миллиарда долларов наличными от продажи акций «Сбербанка», государственному сберегательному банку, и «Газпрома», государственной газовой экспортной монополии.

Первоначальная доследственная проверка, предпринятое МВД еще до увольнения Лужкова, не выявила никаких оснований для возбуждения уголовного дела. Однако позднее, по словам двух человек, знакомых с ситуацией, российская прокуратура отдала Министерству внутренних дел распоряжение еще раз внимательно заняться этим дело.

Сначала прокуратура подтвердила факт расследования, однако заявила, что не может дать больше никаких комментариев, поскольку проверка еще ведется. Позднее она отказалась от своего заявления. А отдел экономических преступлений московского МВД заявил, что не может дать никаких комментариев, поскольку проверка еще ведется.

И Лужков, и Батурина отрицают, что ими были совершены какие-то незаконные махинации в связи с рассматриваемой сделкой. «По этому делу проведено уже огромное число проверок. Вы говорите, что прокуратура еще ведет доследственную проверку, но правильнее было бы сказать, что проведено уже множество таких проверок, и по их итогам никаких исков возбуждено не было», - сказал Лужков корреспонденту Financial Times. Г-жа Батурина давать комментарии отказалась.

«Интеко», со своей стороны, заявляет, что проведение проверок лишено логики, поскольку вливание в Банк Москвы правительственного капитала произошло уже после того, как компания оплатила свои займы и продала землю. Фактическое поступление капитала из городского бюджета состоялось уже в первые две недели июля.

Дальнейшая судьба проводимых проверок определит, способен ли новый мэр Москвы, Сергей Собянин, бывший руководитель администрации премьер-министра Владимира Путина, преобразовать строительный сектор города. Однако некоторые критики ставят также вопрос, не являются ли эти доследственные проверки не столько поисками справедливости, сколько попыткой осуществить раздел бизнес-империи Батуриной.

«Происходящее нельзя назвать борьбой с коррупцией, - говорит Николай Петров из московского Карнеги центра. – Когда происходит изменение политической расстановки сил, хищники всегда оказываются тут как тут и пытаются сбить цену».

Сама Батурина настаивает на том, что ее империя не продается; Лужков заявил, что обвинения в коррупции – одно из орудий связанных с Кремлем бизнесменов, пытающихся завладеть компанией. Несмотря на это, на прошлой неделе была объявлено о первых публичных торгах «Интеко»: в объявлении указано, что в прошлый четверг было продано 50 % доли участия предприятия в строительстве московского делового комплекса некоему московскому стальному магнату и еще одному крупному предпринимателю в области недвижимости.

Однако другие менеджеры в строительном секторе заявляют, что открытое рассмотрение быстрого роста империи Батуриной давно назрело. По словам одного из них, «кажется чрезвычайно странным, что этот вопрос встал только теперь».

Аналитики полагают, что невозможно в точности установить, какую долю московского рынка недвижимости контролирует «Интеко», поскольку не все строительные объекты принадлежат компании непосредственно. Более четверти постановлений московского муниципалитета засекречены, что делает невозможным рассмотрение всех тендеров и сделок.

Подобные сделки в России не должны быть секретными. В прошлом месяце Алексей Кудрин, министр финансов страны, заявил, что это – один из примеров отсутствия прозрачности, которым страдает муниципальное правительство Москвы.

Политический деятель оппозиции Борис Немцов год назад впервые завел досье, в котором собрал большое число документов о сделках между «Интеко» и кабинетом мэра, которые, по его заявлению, являются примерами коррупции; он собрал документы по десяткам сделок, которые, по его мнению, могли быть организованы в пользу Батуриной. Корпорация «Интеко» заявила, что доклад Немцова содержит «большое количество лжи, ошибок и подтасовки фактов», и что «нет никаких примеров» того, что компания получала тендеры не на конкурентной основе.

Лужков и Батурина возбудили против Немцова дело о клевете, выиграв 17 тысяч долларов в качестве компенсации ущерба за отдельные части его доклада; однако им не удалось заставить его отречься от большей части изложенных фактов. Недавно московский суд отверг попытку Батуриной добиться дополнительного отречения от содержавшейся в докладе информации.

Тем временем, следователи из МВД сосредоточились на сделке по продаже «Интеко» 58 гектаров принадлежащей ей земли. По данным расследования МВД и по документам о государственной регистрации, компания, приобретшая эту землю, малоизвестная фирма «Премьер-Эстейт», была основана с величиной уставного капитала всего 10 тысяч рублей менее чем за три месяца до того, как получила кредит от Банка Москвы в размере 13 миллиардов рублей.

«Премьер-Эстейт» была основана другой компанией, «Кузнецкий мост Девелопмент» (KMD), президент которой Борис Шемякин заявил, что создал эту компанию для клиента, пожелавшего остаться неизвестным. Позднее компания была продана. По данным доследственной проверки МВД, в настоящее время земля принадлежит британской частной группе компаний, Argo Capital Partners Fund, приобретшей этот земельный участок в конце прошлого года. Argo давать комментарии отказалась. Компания KMD заявила, что земля была приобретена по рыночной цене и что она участвует в строительстве объектов, финансируемых правительством, в качестве «fee-девелопера» (rомпания, привлекающая финансирование и оформляющая разрешительную документацию без собственных вложений). К сегодняшнему моменту участок остается незастроенным.

В центре внимания остается совпадение во времени договоренности о вложении муниципального капитала и предоставление ссуды компании «Премьер-Эстейт». По данным проведенных проверок, ссуда была предоставлена «Банком Москвы» 3 июня прошлого года, в тот же день, когда городская Дума одобрила необходимые поправки к бюджету, позволяющие правительству участвовать во вложении капитала в «Банк Москвы».

В ходе телефонного интервью из Вены, где Лужков сейчас проводит много времени, бывший московский мэр заявил, что он не помнит, «что там совпадало, а что нет». «Но это были абсолютно не связанные операции, - сказал он. – я официально могу заявить, что Банк Москвы – независимая банковская структура, и все свои операции проводит независимо. Никакого давления на него со стороны правительства не оказывалось, никаких распоряжений не было. Правительство не располагает официальными или неофициальными методами оказания давления на банк».

«Банк Москвы» утверждает, что участие города во вложении капитала не было связано с предоставлением ссуды: акционерам банка необходимо было укрепить банковский капитал, с целью получить доступ к государственному федеральному финансированию в период кризиса, однако банк был в состоянии выдавать «тысячи» кредитов и без дополнительного финансирования. Банк утверждает, что был заинтересован в кредитовании строительного проекта, поскольку считал, что он будет успешным.

Однако правительство города, как держатель 46 % акцией этого банка, сыграло определенную роль в одобрении проекта. Одобрение Московской Думой перевода капитала было направлено главе финансового департамента городской администрации, Юрию Коростелеву, который входит и в состав правления Банка Москвы. Представитель Коростелева заявил, что финансист, в своей последней роли, голосовал в поддержку выдачи ссуды компании «Премьер-Эстейт», и поступил он так в соответствии с распоряжениями, полученными от главы городского департамента имущества. Глава московского департамента имущества в данный момент недостижим. Новый мэр уволил его с занимаемой должности.

Имеется ли связь между одобрением перевода капитала банку и выдачей дополнительной ссуды для покупки земли, по мнению специалистов по банковскому делу, может быть довольно трудно доказать; однако сделка могла иметь последствия для «Банка Москвы», поскольку остается вопрос нынешней стоимости земли, использованной в качестве залогового обеспечения этой ссуды.

Сомнения относительно кредитов, выданных по другим проектам, связанным с бывшим правительством Лужкова, стали еще одной причиной, почему рейтинговые агентства понизили свои оценки для «Банка Москвы» после увольнения Лужкова. Этот жест – помещение банка под наблюдение с целью возможного перевода в более низкую категорию – отразил «значительное и растущее взаимодействие с компаниями, тесно связанными с уходящей городской администрацией, или которые до настоящего времени получали выгоды от поддержки города и/или чья жизнеспособность, возможно, зависела, по крайней мере отчасти, от поддержки города», - заявило международное рейтинговое агентство Fitch Ratings.

Государство уже приготовилось к действиям. В среду министр финансов Кудрин заявил, что государственный банк ВТБ может выкупить 46-процентную долю участия в банке московского городского правительства.
  •  
29-11-2010 
avatar ViTT ViTT
avatar
22 друга
29-11-2010 
Diablo писал(а):
Богатейшая женщина России
... словестный понос какой то... ГДЕ ПОСАДКИ???!!!

_________________

«Всегда лучше иметь пистолет и не использовать его, чем нуждаться в пистолете и не иметь его».

  •  
29-11-2010 
avatar Griffon Griffon Клубная карта
avatar
33 друга
29-11-2010 
Diablo писал(а):
13 миллиардов рублей
Diablo писал(а):
13 миллиардов долларов
Надо бы определиться Cool

_________________

Конфа уже не та (с)

  •  
29-11-2010 
avatar Diablo Diablo
avatar
35 друзей
29-11-2010 
Публикация американских служебных документов, предоставленных интернет-ресурсом Wikileaks, раскрывает некоторые детали, касающиеся отношения заокеанских правительственных чиновников и дипломатов к представителям российской власти. Как утверждают эксперты, российская сторона предупреждала о нежелательности разглашения подобной информации. Между тем, дипломатического скандала ожидать не стоит.
В ночь на понедельник скандально известный сайт Wikileaks опубликовал новую подборку документов, касающихся секретной переписки, которую вели дипломатические представительства США по всему миру. Ранее владелец и основатель сайта Джулиан Ассандж заявлял, что в распоряжении Wikileaks находится около трех миллионов разнообразных документов из 270 американских посольств и консульств, которые он намерен предать гласности. Госдепартамент США тогда призвал руководство сайта прекратить публикацию документов, «обеспечить возвращение любых и всех секретных материалов американского правительства, вывести и уничтожить все записи этих материалов из базы данных Wikileaks».

Однако руководство интернет-портала отказалось подчиниться требованиям американской администрации. И тогда в СМИ появились сообщения, что прокуратура Швеции направила в Интерпол прошение объявить в международный розыск Джулиана Ассанджа, подозреваемого в изнасиловании, сексуальных домогательствах и «противоправном принуждении». В воскресенье же сайт даже временно «оказался заблокированным в результате хакерской атаки».

Тем не менее, пять ведущих мировых изданий — The New York Times (США), Le Monde (Франция), El Pais (Испания), Spiegel (Германия) и The Guardian (Великобритания) разместили на своих сайтах публикации, основанные на материалах Wikileaks. Эти издания опубликовали более четверти миллиона документов, из которых, среди прочего, явствует, что США шпионили за руководителями ООН, в том числе за генеральным секретарем Пан Ги Муном.

Не были обойдены вниманием и российские политические деятели. Оказалось, как следует из американской дипломатической переписки, что премьер-министр РФ Владимир Путин не всегда справляется с армией бюрократов, которые нередко игнорируют его распоряжения. А в одной из дипломатических корреспонденций он был назван «альфа-самцом», то есть «вожаком стаи». Американские дипломаты также обратили внимание на «чрезвычайно близкие отношения» между Путиным и итальянским премьером Сильвио Берлускони, проявлениями которых служат «щедрые подарки» и выгодные энергетические контракты.

Свою долю грязи получил «колеблющийся» и «опасающийся» Дмитрий Медведев. Оказывается, в конце 2008 года посольство США в Москве отправило в Вашингтон сообщение, в котором глава российского государства характеризуется по отношению к премьер-министру как «Робин по отношению к Бэтмену». Американские дипломаты имеют в виду голливудский фильм «Бэтмен и Робин», в котором супергерой «человек — летучая мышь», ранее действовавший в одиночку, берет в напарники младшего и менее опытного товарища Робина. Упомянутой оказалась также и супруга президента России.

Хотя вряд ли стоит пересказывать все нелестные характеристики, содержащиеся в документах. Тем более что, как уже признал источник в администрации Барака Обамы, в дипломатической переписке посольства США в Москве действительно содержатся психологические портреты российских лидеров. Между прочим, источник отметил, что американская сторона предупреждала российских партнеров о готовящихся утечках. «Наши дипломаты бывают не менее откровенны в своей внутренней переписке»,- сказал он.

Стоит отметить выдержку, которую проявили в российской столице. В частности, пресс-секретарь российского премьера Дмитрий Песков посчитал преждевременным комментировать оценки и характеристики, которые дали Владимиру Путину американские дипломаты. По словам Пескова, «прежде чем судить и давать комментарии, необходимо посмотреть оригинал текста, если таковой имеется», «убедиться в правильности перевода тех или иных слов и выражений» «и вообще разобраться, о Путине ли там идет речь».

В Кремле также не нашли ничего заслуживающего комментариев в публикациях, которые размещены на сайте Wikileaks и в газетах. «Вымышленные голливудские герои вряд ли нуждаются в официальных комментариях», — с иронией отметила пресс-секретарь президента РФ Наталья Тимакова.

«Сам характер отношений между Wikileaks и американским правительством уже принял характер кухонной склоки», — прокомментировал для «Росбалта» ситуацию заместитель директора Института международных исследований Виктор Мизин. По его словам, в какой-то степени можно согласиться с официальными деятелями США, которые предупреждали, что публикация материалов опасна, поскольку в некоторых странах контрагенты американской дипломатии могут не только быть скомпрометированы, но и рисковать жизнью.

«Что касается публикации в отношении России, — продолжает Виктор Мизин, — не было сказано ничего особо нового и оскорбительного. Даны “зарисовки” со свадьбы в Дагестане, характеристики российского руководства или процессов, происходящих в России. В целом, это типично для мэйнстрима американского политсообщества. Думаю, что у российской дипломатии и руководства будет взвешенный подход, и особой нервической реакции не последует». Хотя, как признался бывший российский дипломат, по его информации, «Wikileaks предупреждали, в том числе и с российской стороны, что такого рода жестов совершать не следует».

В ситуации с опубликованием американских дипломатических документов есть и еще один аспект. Некоторые политологи уже высказали мысль о том, что «скандал можно считать продолжающейся частью внутриполитической борьбы в США». Иными словами, республиканское крыло в США «раскрутило» сайт Wikileaks для того, чтобы нанести удар по президенту Бараку Обаме и российско-американским отношениям в целом.

«Конспирологические версии довольно популярны и сильны не только в российском политическом менталитете», — считает Виктор Мизин. По его словам, «понятно, что республиканцы делают все, чтобы затруднить политическую карьеру Обамы». «Но не стоит забывать, что Wikileaks — это очень либеральный сайт, и то, что им было опубликовано раньше, наносило серьезный удар по подходам прежней администрации США, прежде всего, по прежнему президенту Джорджу Бушу-младшему».

«Республиканцы не настолько всесильны и хитроумны. Другое дело, что они попытаются сейчас выжать максимум политических дивидендов из этой истории и попытаться представить администрацию Обамы, особенно в области дипломатии и внешней политики, этакими наивными простачками», — заключил собеседник «Росбалта».

Подробнее: news.mail.ru/politics/4868247/
  •  
30-11-2010 
avatar mrDuZell mrDuZell Клубная карта
avatar
70 друзей
30-11-2010 
Даже в связанном виде молодой человек был весьма элегантен. Длинная челка, мушкетерская бородка и подкрученные вверх усы делали его похожим на представителя творческой, но немного двусмысленной профессии – так мог бы выглядеть элитный сутенер, карточный шулер или преподаватель Высшей школы экономики.
На нем была черная водолазка с металлической искрой, темные брюки и лаковые ботинки, покрытые разводами грязи. Он был примотан к железному стулу – тонкой веревкой, много–много раз обернутой вокруг его ног, рук и туловища, словно его вязали лилипуты или привычная к мелкому вышиванию женщина.

– Вроде оклемался. Эй, как дела?

Видимо, решив, что изображать забвение непродуктивно, молодой человек открыл глаза.

Перед ним стояли двое.

Жещине в строгом брючном костюме было под пятьдесят. У нее были длинные распущенные по плечам волосы рыжеватого цвета, мелкие черты лица и очень деловой вид. В ее ушах блестели две серебряные монетки, красиво приспособленные в качестве сережек.

Мужчина примерно тех же лет был солнечно–круглым и лысым, с лицом покорным и одновременно хитрым. Он походил на колобка, который в юности имел беседу с медведем–прокурором и навсегда усвоил, что в России он просто малая булка, которая никуда ни от кого не уйдет, – но постепенно приладился в этом скромном качестве, обжился и неплохо так покатил. На нем были джинсы, серый твидовый пиджак и неуместный галстук из желтого шелка.

Помещение вокруг было странным. Это был просторный подземный склад со стенами из серого бетона и низким потолком, опирающимся на несколько четырехугольных колонн. Один угол склада был чуть подремонтирован, выкрашен белой краской и превращен в подобие открытого офиса с крохотной кухонькой. На остальном пространстве, видимо, должны были храниться какие–то товары – но сейчас там было пусто, только у дальней стены чернел штабель новеньких автомобильных покрышек.

Та часть помещения, которая была складом, выглядела именно так, как положено подземному хранилищу. Необычной была офисная зона. Стол с оргтехникой, стоящий в углу, был малопримечателен, но стену рядом с ним почему–то украшали две огромные, почти в человеческий рост, черно–белые фоторепродукции. Одна изображала каменную женщину в хламиде, с мечом в руке стоящую на вершине холма. На второй тоже была каменная женщна с мечом, парящая над бородатыми воинами – только не статуя, а барельеф.

Между репродукциями, как раз напротив стула с примотанным к нему молодым человеком, в стене была устроена ниша–альков, доходящая до потолка и скрытая багровым занавесом.

Увидев фотографии каменных воительниц, молодой человек довольно ухмыльнулся и кивнул, словно именно этого и ждал.

– Голова болит? – спросил колобок.

– Болит, – ответил молодой человек. – Чем вы меня так?

– Травматика. Повезло, что на вас шапочка была. Кость цела, я проверил. Но шишка будет долго.

– Меня зовут Борис, – сказал молодой человек.

– Очень приятно, – с отчетливым сарказмом отозвался колобок. – Я Аристотель Федорович. А это, – он указал на безучастную женщину, – Румаль Мусаевна.

Борис улыбнулся Румали Мусаевне, словно старой знакомой.

– Развяжите меня, – попросил он.

– А вот это кажется мне преждевременным.

Борис грустно улыбнулся.

– Кажется, я не вызываю у вас доверия.

– А почему вы должны его вызывать после того, что вы учудили?

Борис пристально поглядел на Аристотеля Федоровича и вдруг произнес странную скороговорку на неизвестном языке, в которой из близких русскому уху созвучий можно было уловить только какое–то «каляка–маляка» – или, может быть, нечто вроде «калитта–малитта».

Аристотель Федорович нахмурился и переглянулся с Румалью Мусаевной.

– Вызывай милицию, Аристотель, – впервые нарушила та свое молчание. – И скорую помощь.

Борис побледнел.

– Какую еще милицию? Может быть, я немного не так произнес, я никогда не слышал, как правильно говорят. Все приходилось по книгам, самому. Наставника не было. Но теперь–то, надеюсь, будет?

– Вы, Борис, говорите какими–то загадками, – сказал Аристотель Федорович. – Вы, похоже, приличный молодой человек, но чем–то… э–э… взволнованы. Может быть, вы успокоитесь и расскажете, что вас сюда привело?

– Охотно, – ответил Борис, – охотно. Только рассказ получится длинным.

Аристотель Федорович еще раз переглянулся со своей спутницей. Та пожала плечами.

– Ну что ж, – сказал Аристотель Федорович, – спешить нам некуда, послушаем. Заварим вот только чайку…

Румаль Мусаевна подошла к кухоньке и включила электрочайник. Аристотель Федорович взял стул, поставил его напротив Бориса спинкой вперед и сел на него как на лошадку, сложив на спинке руки и опустив на них подбородок. Почему–то он сразу перестал походить на колобка и напоминал теперь усталого следователя, хорошего по своим человеческим качествам, но из–за нехватки кадров вынужденного поочередно работать то хорошим, то плохим.

– Ну, – сказал он, – валяйте.

Борис закрыл глаза и некоторое время сосредотачивался.

– Чтобы вы правильно все поняли, – заговорил он, – начать придется издалека. Я чуть–чуть расскажу о своем детстве. Замечу без ложной скромности, что я был умным ребенком. А умный ребенок не просто мечтает стать кем–то, когда вырастет. Он еще придает этой мечте особый недетский статус, если вы понимаете, о чем я говорю. Он понимает, что все детишки мечтают о разной ерунде и забывают об этом, когда подрастают. Но он считает себя другим и держится за свою мечту совсем иначе…

– Борис, – сказал Аристотель Федорович, – давайте без психологических отступлений. Строго по делу.

– Извольте. Итак, господа, с самого детства я мечтал стать адептом чистого зла.

– Ой, – испуганно всплеснула руками Румаль Мусаевна у чайника. – И почему же это с вами произошло?

– Знаете, – ответил Борис, – точную причину указать невозможно. Фильмы, книги, компьютерные игры – семя могло быть где–то там. А могло и вообще остаться из прошлой жизни. Неважно. Главное, я с самого начала знал, что именно в этом моя судьба. Я, однако, вполне понимал – таких начинающих магистров тьмы в городе пруд пруди. Было ясно, что надо чем–то от них отличаться… В первую очередь, разумеется, следовало забыть про все ролевые модели, представленные на рынке. Особенно в фильмах. Знаете, эти недотепы в черных плащах, которые рушатся в багровую бездну как раз тогда, когда в зале доедают последний поп–корн. Пошлые мещане, кривляющиеся перед камерой за небольшие деньги. Даже в детстве мне было ясно – они лишь унижают зло, и, следовательно, служат добру…

– Позвольте, – вмешался Аристотель Федорович, – а что такое, по–вашему, добро и зло?

Борис кивнул.

– В самую точку. Именно этот вопрос и встал передо мной в полный рост. Конечно, первым делом я прочитал все возможные объяснения в разных справочниках и энциклопедиях. Они были малопонятны и по меньшей мере двусмысленны. Одни считали, что добро и зло – понятия религиозные и трансцендентные. Другие выводили их из совокупного человеческого опыта. Третьи из классового интереса. В конце концов я пришел к выводу, что речь идет о чем–то вроде правил дорожного движения. Добро – это их соблюдение, зло – нарушение, но не любое, а гламурное. Как бы объезд по встречной полосе с включенным спецсигналом. В этом отличие зла с большой буквы «З» от нищего свинства.

Румаль Мусаевна улыбнулась.

– Из этого следовали парадоксальные выводы, – продолжал Борис. – Например, по правилам люди делают все только за деньги. Поэтому истинное зло должно быть бескорыстным. Совершающий его не должен рассчитывать на награду.

– И?

Борис грустно вздохнул.

– Смешно вспомнить. Я совершенно бескорыстно сжег несколько больших помоек и одну старую «Волгу», чем, наверно, окончательно подкосил какого–то пожилого пенсионера. Еще я расстрелял из рогатки множество голубей и повесил одного щенка. И только тогда понял свою ошибку. Я ведь хотел стать черным магом не для того, чтобы служить злу, а чтобы зло служило мне! А раз я этого хотел, значит, я все же рассчитывал на награду – и по собственной логике переставал быть адептом зла…

Румаль Мусаевна, как раз разливавшая чай, даже поставила задрожавший в ее руке чайничек на стол.

– То, что вы говорите, просто ужасно, – сказала она. – Птичек–то за что?

– Бросьте. Этим занимаются все мальчишки. И они, кстати, уж точно не рассчитывают на награду и действуют бескорыстно. По моей логике выходило, что подлинными служителями зла были именно они. И я задумался – кому же тогда служу я?

Аристотель Федорович негромко засмеялся.

– Да–с, – сказал он, – дилемма.

– Не забывайте, я был еще довольно маленьким мальчиком. В общем, чуть не сломав голову всеми этими размышлениями, я в конце концов пришел к недетски мудрому выводу, что такие вещи постигаются не рассуждением, а следованием уже существующей традиции, и если где–то на земле живут истинные адепты зла, надо учиться у них. Но, как вы понимаете, в седьмом классе это было трудно, и я не то чтобы забыл о своем сердечном обете, а скорее отложил его выполнение на неопределенный срок… Извините, вы не дадите глоток чаю? Только не очень горячего, пожалуйста. А то в горле пересохло…

Румаль Мусаевна налила Борису чаю и некоторое время поила его с руки, словно медсестра загипсованного больного. Она даже предложила ему шоколадную конфету, но Борис отрицательно помотал головой.

– Итак, – продолжал он, когда Румаль Мусаевна села, – я кончил школу, поступил в необременительный гуманитарный институт, возмужал и поумнел, простите за очередную нескромность, и стал понемногу интересоваться традициями, которые были связаны со злом, или, во всяком случае, имели такую славу. Довольно быстро я понял, что социальные учения на эту роль не подходят…

– Вот от них–то как раз и все зло в мире, – заметил внимательно слушающий Аристотель Федорович. – Во всяком случае, в нашей истории.

– Не соглашусь. Русский коммунизм, с моей точки зрения, связан не столько с абстрактным злом, сколько с недостатком общей культуры. А немецкий фашизм я отбросил из–за примечательной случайности. Я, знаете, купил себе электронный ридер и сразу сгрузил туда из интернета много разных файлов с малопонятными именами. И в результате два дня подряд читал «Майн Кампф» в полной уверенности, что изучаю Славоя Жижека, это такой модный философ из Евросоюза. Единственным диссонансом мне показалось то, что европейский мыслитель слишком сильно упирает на проблему сифилиса.

– А какая тут связь…

– Чисто ассоциативная, – перебил Борис. – Гитлер не был жрецом зла. Он был пошлым психом, бездарным евробюрократом, даже неспособным понять, что для осуществления плана «Барбаросса» вместо тысячи танков «тигр» достаточно закупить одного секретаря обкома. Знаете, я как–то увидел в интернете альтернативный вариант банкноты в 20 евро с портретом молодого фюрера. И не поверите, насколько тот был на своем месте. До такой степени, что я после этого потерял к Славою Жижеку всякий интерес.

– Кроме фашизма есть еще либерализм, – заметила Румаль Мусаевна. – Его как раз многие умные люди в нашей стране считают самым главным злом.

Борис закатил глаза, как бы говоря «я вас умоляю…»

– Никакого либерализма в России нет и быть не может. Потому что при либерализме придется всех в тюрьму сажать. В России есть либеральный дискурс. Это, если говорить по–научному, последовательность шумовых и визуальных эффектов, сопровождающих передачу созданной Гулагом стоимости в руки сами хорошо знаете кого. Набор особых мантр, который специально обученные люди начитывают по радио и телевизору для создания ментальной завесы. Против я ничего не имею, но как я могу такому служить? Я ведь адепт мистического зла, а не экономический журналист или там автор колонки «Из–под глыб» в каком–нибудь глянцевом каталоге…

– Вы очень разносторонний молодой человек, – одобрительно произнесла Румаль Мусаевна.

– Благодарю. В общем, я твердо решил ограничить круг поиска чисто духовными учениями, не претендующими на трансформацию социальной реальности. Поэтому исламских товарищей тоже пришлось отбросить.

– Сатанизм? – поднял бровь Аристотель Федорович.

Борис усмехнулся.

– Сейчас уже стыдно признаться, – сказал он, – но пару лет я ему уделил. И пришел к выводу, что все существующие на Западе формы сатанизма – это просто ряженые. Мэрилин Мэнсон никогда не занимался сексом со свиньей – врал, подлец, свинья его убила бы на месте. Американская Церковь Сатаны – это, скорей всего, спонсируемый ЦРУ реликт холодной войны, призванный доказать человечеству необычайную широту американской веротерпимости. Главное, знаете, чтобы сатанист не отрицал Холокост и верил в демократию и рынок. Еще есть разные формы черной мессы для пожилых европейцев из среднего класса, но это в большинстве случаев просто попытка сделать предклимактерический секс–свинг чуть интересней. Если там и присутствует элемент служения злу, то совсем маленький, как при торговле просроченным йогуртом.

– Выходит, – с легкой иронией спросил Аристотель Федорович, – совсем была пустая трата времени?

– Практически да. Но выводы я все же сделал. Я понял, что при поиске истинного учения надо обращать внимание прежде всего на используемую им образность. А не на слухи, которые о нем ходят, и даже не на его саморепрезентацию, ибо она по многим причинам может быть не вполне искренней… Я решил довериться символам, поскольку они прямо выражают ту суть, которую слова только размывают и прячут.

– Поясните, пожалуйста, – попросила Румаль Мусаевна.

– Ну например, – ответил Борис, – западный сатанизм бесперспективен уже по той причине, что его центральным образом является вписанная в звезду козлиная морда. Это, если коротко, учение для козлов – что можно понять либо по прямо явленному знаку, либо после многолетних изысканий, за время которых искатель вполне может окозлиться до полной невменяемости сам. Западный сатанизм – не зло, а мелкое рогатое животноводство.

– Понятно, – сказал Аристотель Федорович, – понятно. Какая же образность показалась вам заманчивой?

Борис поймал взгляд Румали Мусаевны, просительно улыбнулся и кивнул в сторону кухонной стойки. Румаль Мусаевна встала, налила ему немного чая и поднесла чайную чашку к его губам.

– Спасибо… В первую очередь, конечно, тибетский буддизм.

– Я так и подумал, – отозвался Аристотель Федорович.

– Поначалу все выглядело крайне многообщающе. Черепа, кости, человеческие головы в нескольких стадиях разложения, всякие мучения и казни… Конечно, настораживало, когда какого–нибудь трехглазого монстра с этих шелковых свитков объявляли «просветленным существом». Но потом мне объяснили, что черти в аду тоже просветленные существа и других там на работу не берут. В общем, решил я в это дело нырнуть по–серьезному. Выяснил, какое ответвление в тибетском буддизме считается самым жутким, преодолел робость и сблизился с адептами.

– А какое ответвление у них самое жуткое? – спросила Румаль Мусаевна, широко открыв глаза.

– Бон, – ответил Борис. – Но реальность, однако, оказалось довольно унылой. У меня быстро сложилось ощущение, что когда–то давным–давно бонские шаманы поймали заблудившегося в горах буддийского монаха и, перед тем как разделать его на пергамент, флейты и ритуальную чашу из черепа, заставили придумать политкорректные объяснения всем их мрачным ритуалам. Чисто на случай конфликта с оккупационной администрацией. И вот именно эти фальшивые покровы и сохранились в веках, а изначальная суть или утеряна, или скрыта от непосвященных.

– А что такое Бон с практической точки зрения? – спросил Аристотель Федорович. – Мы ведь люди в этом вопросе совершенно темные.

– Тренировка духа, – ответил Борис. – С целью обрести свободу от привязанностей. Только в реальности кончается тем, что вместо одной тачки с говном человек катит по жизни две – свою родную и тибетскую. Сначала на работе отпашет, как папа Карло, а потом сидит у себя в каморке начитывает заклинания на собачьем языке, чтобы умилостивить каких–нибудь нагов, которых ни для кого другого просто нету… И психоз бушует сразу по двум направлениям. А вообще там много всяких развлечений. Каждый практикует как хочет.

– Например?

– Ну, например, есть шаматха и випашьяна. Это такие медитации. Скучные, как разведение редиса.

– В чем они заключаются?

Борис задумался.

– Ну если на простом примере… Вот, например, выпили вы водки и не можете ключи от квартиры найти. И думаете: «Где ключи? Где ключи? Где ключи?» Это шаматха. А потом до вас доходит: «Господи, да я же совсем бухой…» Это випашьяна. У нас этим вся страна занимается, просто не знает.

– А еще что бывает?

– Например, чод. Это когда предлагают свою плоть демонам с кладбища. Некоторые делают на Новодевичьем. Призывают обычно Гайдара, Хрущева и Илью Эренбурга. Говорят, круто. Только мне тоже скучно было… Есть еще шитро. С помощью сложной, занимающей полжизни практики разделить сознание на загробное бардо и путешествующего по нему бегунка, чтобы после смерти бегунок преодолевал бардо до полного прекращения электрохимических процессов в коре головного мозга. Изысканный жест подлинного ценителя тибетской культуры, хе–хе. Но я им, увы, так и не стал.

– Что же помешало? – спросила Румаль Мусаевна.

– Главным образом, – сказал Борис, – ритриты с приезжими ламами. Я в какой–то момент понял, что они до ужаса напоминают экономические семинары, где артисты этнографического ансамбля через двух переводчиков зачитывают собравшимся написанную триста лет назад брошюру «Как стать миллионером».

– А вы таким брошюрам не верите?

Борис, насколько позволяли веревки, пожал плечами.

– Почему не верю? Я просто правильно понимаю их назначение. Миллионером с их помощью действительно можно стать. Но для этого надо их продавать, а не покупать. У нас ходил на ритрит один такой гуру – специалист по социальному альпинизму. Хотел набраться эзотерического вокабуляра для общей эрудиции. Я его раз спросил – а чего ты сам за семьсот грин сосешь, если все рецепты знаешь? А он говорит – есть, мол, тибетская пословица: «учитель может летать, а может не летать»…

Аристотель Федорович хмыкнул.

– Так вот, – продолжал Борис, – нынешние учителя, прямо скажем, не летают. Потому что сызмала на плохом английском учат летать других. Да и не учат, собственно, а рассказывают, как где–то там раньше летали. Вот и все их учение.

– А как же просветление? – спросила Румаль Мусаевна.

Борис мрачно усмехнулся.

– Во–первых, за просветлением в Бон не идут, – сказал он. – Там обычно другая мотивация. А во–вторых, можете не сомневаться, что процент лично просветленных мужей среди тибетских лам примерно такой же, как среди хозяйственных инспекторов Троице–Сергиевской Лавры, которых посылают в дальний приход, чтобы пересчитать хранящиеся на складе свечи. Но с хозяйственным инспектором из Лавры при определенном везении можно пообщаться лично, а не просто простираться перед ним на жестком полу в проперженном холодном спортзале, когда он будет возжигать лампадку перед образом Казанской божьей матери… Кстати сказать, кончается тибетский буддизм исключительно православием, потому что после пятидесяти лет молиться тибетским чертям уже страшно. Другого зла там нет.

Аристотель Федорович прокашлялся.

– Но мы, однако, ушли от темы.

– Да… В общем, я понял, что даже самая устрашающая символика необязательно указывает на принадлежность к чему–то серьезному. Она может быть просто подобием фальшивой воровской татуировки. Смотреть следует в корень.

– Вы хотите сказать, вы поняли, в чем корень зла? – спросил Аристотель Федорович.

– Так это совсем не трудно, – ответил Борис. – Чтобы понять, достаточно отбросить все то, что злом не является. Я вам и рассказываю о том, как я это постепенно проделал. Убрал все лишнее, и осталось искомое.

– И что у вас осталось?

– То, – сказал Борис, – что было перед глазами с самого начала. Просто романтический настрой не давал понять, насколько все просто… Ведь что, по мнению абсолютного большинства людей, страшнее всего? Чего мы все больше всего опасаемся? Насильственной смерти.

– Да, – согласилась Румаль Мусаевна.

– При этом, – продолжал Борис, – люди только изредка живут в относительном мире. Все остальное время они уничтожают друг друга миллионами – по причинам, которые через сотню лет бывает трудно понять даже профессиональным историкам. Война, вне всяких сомнений, есть самое чудовищное из возможного. Но вот окружающие ее образы отчего–то всегда величественны и прекрасны…

Борис поглядел на Аристотеля Федоровича и замолчал.

– Ну, ну, продолжайте, – сказал тот.

– А чего продолжать. Мы уже приехали.

– Что вы имеете в виду? – нахмурился Аристотель Федорович.

– Думаете, я не понимаю, почему она здесь висит?

– Она – это кто?

Борис кивнул на фотографию исполинской женщины с мечом на вершине холма.

– Волгоградская Родина–мать. А рядом, – он указал на фотографию барельефа с застывшей в воздухе воительницей, – так называемая «Марсельеза» с парижской триумфальной арки. Исторически и географически довольно удаленные друг от друга объекты. Но обратите внимание на странное сходство. В обоих случаях это женщина с большим ножиком в руке и открытым ртом. К чему бы?

Борис обвел хитрым взглядом Аристотеля Федоровича и Румаль Мусаевну.

– К чему? – повторила Румаль Мусаевна.

– А к тому. Оба этих скульптурных портрета изображают одну и ту же сущность. Только, так сказать, в зашифрованном виде. Мало того, что в зашифрованном виде, так еще и не полностью. Как, знаете, человека урезают до бюста – без рук и ног. Но это не значит, что их нет у оригинала. Сокращенный портрет, так сказать. Вот и здесь то же самое.

– Здесь, кажется, и руки и ноги на месте.

– Не все. Рук на самом деле четыре. Кроме того, не показан язык. Он должен высовываться далеко наружу. Ну и еще опущены многие мелкие, но важные черты.

– Кто же это?

– А то вы не знаете. Богиня Кали.

Сказав это, Борис внимательно уставился на своих собеседников. Но ни Аристотель Федорович, ни Румаль Мусаевна не проявили никаких эмоций.

– Кали? – с вежливым любопытством, но не более, переспросил Аристотель Федорович.

– Да! – горячо подтвердил Борис. – Соблюдены, по меньшей мере, три главных черты канонического портрета. Как я уже сказал, преогромный ножик, открытый рот и, самое главное, танец на трупах.

Румаль Мусаевна тихонько ойкнула и прикрыла рот ладошкой.

– Насчет трупов под ногами, – продолжал Борис, – у волгоградской версии конкуренции нет – Сталинград, сами понимаете. А вот с французской аркой чуть сложнее – построили ее, если не ошибаюсь, в тысяча восемьсот тридцать шестом году, а жмура подвезли только в тысяча девятьсот двадцать первом. Когда устроили могилу Неизвестного солдата. Но в ритуальном смысле результат один и тот же.

– То есть вы хотите сказать, – с интересом спросил Аристотель Федорович, – что любая скульптура, где изображена символическая женщина с мечом, это в действительности…

– Кали, – подтвердил Борис. – Как правило, да. Вооруженная женщина – это практически всегда она. И необязательно вооруженная, кстати. Самое жуткое изображение Кали – на плакате «Родина–мать зовет», помните, такая седая весталка в красной хламиде. Именно ее суровый лик был последним, что видели колонны солдат, которых приносили в жертву к седьмому ноября или первому мая. От одной только мысли пробирает до дрожи…

– Интересно рассуждаете, – сказал Аристотель Федорович, – только ведь нельзя на двух примерах строить целую мифологию.

– Почему это на двух, – обиделся Борис, – извините… Вы что думаете, я темой не владею? Да я эти примеры могу хоть час приводить. Возьмите, например, аллегорическую Германию. Ее с римских времен изображают в виде женщины – но на монетах Домициана она была, извиняюсь, пленной девкой, а в девятнадцатом веке почему–то оказалась валькирией с императорским мечом в руке. Такой, хе–хе, персонификацией германского национализма. Про трупы спрашивать будете? Или ясно? Да вы посмотрите изображения, – Борис закатил глаза, вспоминая, – «Германия» Иоганнеса Шиллинга, «Германия» Филиппа Фейта и уж особенно Фридриха Августа Каульбаха образца четырнадцатого года, там она вообще похожа на гладиатора из цирка. Если это не Кали, кто тогда?

– Германия исторически… – начал было Аристотель Федорович, но Борис перебил:

– А Франция? Так называемая Марианна? Она прикидывается мирной обывательницей во фригийском колпаке, но если вы возьмете, например, «Свободу, ведущую народ» Делакруа, то там она совершенно открыто пляшет на трупах с ружьем в руке, и у ружья, что характерно, имеется примкнутый штык. Ну уж а насчет этой вот, – Борис кивнул на фотографию «Марсельезы», – я и повторяться не буду. Aux armes, citoyens! Formez vos bataillons! И шагом марш на выход! Женщина–смерть зовет… Или, может, поговорим про американскую Свободу?

– Не будем, – сказал Аристотель Федорович, – картина ясна. Эрудиции у вас не отнять. Вы ведь, поди, и про богиню Кали все уже выяснили?

Борис смущенно потупился.

– Понимаю вашу иронию, – ответил он. – Поверьте, я ни на что не претендую. Конечно, мое знание ограничено и ущербно, ибо взято из открытых источников. Поэтому я к вам и пришел… Но я ведь просто рассказываю о своем пути. И рассказ мой чистосердечен.

– Продолжайте, – кивнул Аристотель Федорович.

– Как вы правильно сказали, я заинтересовался богиней Кали. И быстро понял, что если детская мечта по–прежнему жива в моем сердце, то ничего иного искать уже не надо. В мире нет другого божества, которое так отчетливо воплощает Зло и смерть. Мало того, открыто наслаждается видом льющейся крови. Этому божеству поклоняются многие миллионы людей, ему приносят кровавые жертвы и в его честь называют города…

– Города? – недоуменно переспросила Румаль Мусаевна.

– Калькутта, – отозвался Борис. – Главный храм посвящен Кали, отсюда и название.

– Интересно, – сказала Румаль Мусаевна, – чего только от вас не узнаешь.

– Причем индусы, поклоняющиеся Кали в ее подлинном обличье – это избранные. А остальное человечество служит ей втемную… Вот кто на самом деле та таинственная «Изида под покрывалом», о которой столько говорили мистики всех времен! Вы только вдумайтесь, богиня даже не открывает свой лик бесконечному потоку людей, которых приносят ей в жертву. Смотрит на них сквозь незаметные прорези в маске… Это ли не величие?

– Но ведь Кали, наверное, не просто богиня зла? – растерянно спросила Румаль Мусаевна. – Ведь не может такого быть.

– Конечно, – согласился Борис. – С пиаром у нее все в порядке, не сомневайтесь. Кали, натурально, не просто богиня Смерти. Она еще курирует все аспекты духовного поиска, о которых успел рассказать пойманный монах перед тем, как ему перерезали горло на жертвеннике. Тот же случай, что с религией Бон. Но если у тибетской голытьбы имиджмейкером работал какой–то безымянный странник, то на Кали трудились очень серьезные люди, от Шри Ауробиндо до Стивена Спилберга. Можете не сомневаться, тема раскрыта. Ножик в руке, натурально, отсекает дуальность восприятия, отрезанная голова в руке символизирует победу над эго, и так до самых Петушков. Только это ведь для идиотов.

– Отчего же? – спросила Румаль Мусаевна.

– Да оттого. Ножик в руке, конечно, можно объяснить отсечением дуальности. Но вот как объяснить, что отсечению дуальности приносят в жертву черных куриц? Про это даже Шри Ауробиндо помалкивает.

– Национальный колорит, – вздохнул Аристотель Федорович. – У нас ведь тоже блины да крашенные яйца от язычества остались.

– Вы только не подумайте, – сказал Борис, – что я насмешничаю. Наоборот, таинственная красота и величие происходящего поистине завораживают. Если у меня и проскальзывают легкомысленные формулировки, то это не от кощунственного образа мыслей, а просто потому, что я не особо подбираю слова. Я перед вами душу раскрываю. А из песни слова не выкинешь.

– Продолжайте, – сказал Аристотель Федорович.

– Итак, я задумался – может ли быть так, чтобы в Европе у богини был такой давний и хорошо организованный бизнес, – Борис кивнул на волгоградскую фотографию, – а в Индии, на родине, ей приносили в жертву только мелкую живность? Я поднял материал и сразу же выяснил, что в Индии богине тоже приносили в жертву людей. И, в отличие от лицемерных северных культур, делали это совершенно открыто. Счет принесенных в жертву идет на миллионы, хотя мир про них практически не помнит. Так я узнал про Тхагов… Или, как некоторые произносят, Тугов.

Борис выжидательно посмотрел на Аристотеля Федоровича, но тот молчал. Румаль Мусаевна холодно улыбнулась.

– И кто же это, по–вашему, такие? – спросила она.

– Иронизируете? Имеете полное право. Мне трудно судить, насколько правдива информация, имеющаяся в открытом доступе. Считается, что тхаги, или фансигары, как их называли на юге Индии, – это секта воров–душителей, существовавшая с седьмого по девятнадцатый век. Тхагов были многие тысячи. Они грабили караваны и одиноких путников, имели шпионов–осведомителей на всех базарах и покровителей среди махарадж. Каждое свое убийство они посвящали богине Кали, и обязательно отдавали часть награбленного в ее храм, чисто как наша братва. Тхаги душили своих жертв специальными шелковыми петлями, и это было не убийство, а именно жертвоприношение, потому что во время удушения они начитывали особую мантру, которую я и пытался произнести во время нашего знакомства. Только, наверно, неправильно выговаривал. А означает она, опять–таки по открытым сведениям, примерно следующее – «железная богиня–людоедка, рви зубами моего врага, выпей его кровь, победи его, мать Кали!»

– Ох, – вздохнула Румаль Мусаевна.

– Да–с, – сказал Борис, – такая вот недвойственность. Все источники утверждают, что тхаги действовали чрезвычайно широко и активно, и в среднем каждый бхутот имел на своем счету…

– Простите, кто?

– Бхутот, – ответил Борис, – это такой тхаг, которому доверено удушать жертву. Опять произношу неправильно? Я читал, еще бывают шамсиасы, это помощники, которые держат удушаемого за руки и ноги, и джемаддар, духовный руководитель проекта… Так вот, каждый бхутот имел на своем счету по нескольку сотен трупов, доходило до тысяч… Вот интересное сопоставление – во время Бородинской битвы погибло сорок тысяч русских солдат, и об этом целый век сочиняли стихи и романы. Но в том же самом 1812 году в Индии тхаги без всякой помпы задушили на дорогах ровно столько же. А всего по самым скромным подсчетам тхаги принесли в жертву Кали больше двух миллионов человек!

– И что, никто им не мешал? – недоверчиво спросила Румаль Мусаевна.

– Почему. Англичане боролись. И, как считается, успешно – якобы последний тхаг был повешен в 1882 году в Пенджабе. После этого матушке Кали приносят в жертву только петухов да козлят…

Борис тихонько засмеялся, переводя глаза с Аристотеля Федорвича на Румаль Мусаевну и обратно.

– Только я сразу понял, что тхаги никуда не исчезли. А скрылись и рассеялись по миру. И служат богине тайно, неведомыми путями. Но тайное постепенно становится явным.

И Борис бог весть в какой раз кивнул на волгоградскую статую. На этот раз Аристотель Федорович поглядел на нее очень внимательно, словно слова Бориса наконец коснулись в нем скрытой струны.

– Но ведь по вашим собственным словам, – сказал он, – богине Кали и так служит все человечество. Зачем же тогда нужны какие–то особые служители?

– Человечество искренне думает, что решает совсем другие задачи. Но кроме заблуждающейся толпы должен быть и тайный орден меченосцев, члены которого понимают, в чем назначение истории. Некая партия жрецов, знающих, что происходит. Ибо сердце культа обязательно должно остаться чистым и верным изначальной традиции. И еще доступным для избранных. Тех, кого призовет сама богиня…

– Ага, – сказал Аристотель Федорович, – вроде вас, да?

Борис исподлобья посмотрел на него – причем во взгляде его впервые за все время беседы сверкнуло что–то похожее на надменную гордость.

– Да, – сказал он. – Именно. Должны быть оставлены пути для таких как я. Для тех, кто постиг тайну и возжелал служить богине.

– Почему вы так твердо считаете себя избранным?

– Да хотя бы потому, – ответил Борис, все так же гордо глядя на собеседника, – что только избранный может, увидев фотографию волгоградской статуи, узнать в ней богиню Смерти.

– И вы уверены, что богине нужны ваши услуги?

– Конечно! – без тени сомнения ответил Борис. – Ибо богиня сама выбирает своих преданных. И это отражено в мифологии. Есть легенда о том, как Кали собрала всех своих почитателей, пожелав выявить самых искренних среди них, и ими оказались тхаги. И тогда богиня лично научила их приемам удушения платком… Трогательный миф. И такой наивно–простодушный…

Аристотель Федорович переглянулся с Румалью Мусаевной.

– Кажущаяся наивность мифологии есть свидетельство духовного здоровья народа, – сказал он сухо.

Борис закивал.

– Я именно это и имею в виду. Прекрасный миф. Просто прекрасный…

Аристотель Федорович улыбнулся.

– Ну хорошо. Продолжайте.

Борис поглядел на «Марсельезу».

– Собственно, я уже почти закончил. Я понял, кого мне надо искать. А дальше найти вас было довольно просто. Хотя мой поиск, если разобраться, носил довольно сумбурный характер.

– И как вы нас нашли?

– Мне стало понятно, что служители Кали должны быть, с одной стороны, скрыты. Чтобы их никогда и ни при каких обстоятельствах не мог обнаружить случайный взгляд. Чтобы они сливались со средой и не вызывали подозрений. С другой стороны, подлинный искатель должен быть в состоянии различить, так сказать, путеводный луч и увидеть вход в гавань. Уже одно то, что я здесь, доказывает – ваши маячки работают. Не так ли?

– Перечислите нам, пожалуйста, – сказал Аристотель Федорович, – что вы приняли за эти маячки. В той последовательности, как это происходило. Будет любопытно послушать.

– Хорошо. Как вам известно, – Борис улыбнулся, – душителей Кали называют или «тхаги», или «фансигары». Опять–таки поправьте, если неправильно произношу. Значит, прежде всего следовало ориентироваться на эти слова. Слово «тхаг» я быстро отбросил, потому что оно стало нарицательным, перейдя в английский язык. «Thug» означает громилу–бандита, а английский сейчас знают все…

Аристотель Федорович благожелательно кивнул.

– Дальше, – сказал он.

– Со словом «Фансигар» дела обстояли лучше. Правда, никаких организаций, фондов или фирм с таким названием я не обнаружил. Зато в области близких созвучий кое–что нашлось. Я отфильтровал случайные совпадения, и в поле моего зрения оказался автомобильный салон «Fancy Car».

Борис выговорил это название с преувеличенно жирным американским произношением.

– Фэнси кар, – повторил он, – звучит как «фансигар», за исключением одного только звука. Конечно, не каждый нашел бы здесь связь с душителями, но я ведь знал, кого ищу! А когда я прочел, что единственным автомобилем, которым торгует салон, является «Лада–Калина», все стало совершенно ясно. Ведь эту таратайку никто в своем уме не назовет «шикарной машиной», такое только с оккультной целью можно… Послать сигнал в пространство. Единственный смысл в существовании этого драндулета – скрытое в его названии имя богини Смерти. Я был уже уверен на девяносто процентов, но решил для перестраховки уточнить некоторые детали. Посмотрел на вашем сайте контакты, и что вы думаете? Менеджер по общим вопросам – Зязикова Румаль Мусаева…

Румаль Мусаевна чуть покраснела.

– Только олух может подумать, что здесь лицо кавказской национальности, – продолжал Борис. – Румаль – это промасленный шелковый платок, окропленный святой водой из Ганга. Главный инструмент тхага, как шпага у дворянина…

Он повернул лицо к Румали Мусаевне.

– Ведь почему у вас в ушах эти сережки в виде серебряных монет, Румаль Мусаевна? Думаете, не знаю? Знаю. При первом убийстве полагалось заворачивать серебряную монету в платок, а потом отдавать духовному наставнику. А вы взяли и превратили этот культурный факт в изысканную ювелирную метафору. Очень вам, кстати, идет!

– Спасибо, – буркнула Румаль Мусаевна.

– Продолжайте, – велел Аристотель Федорович.

– А что тут продолжать? Я был уверен уже на девяносто девять и девять десятых процента. А потом вдобавок увидел ваше расписание – торговые дни среда и четверг, пятница выходной, остальные дни – консультации по телефону. Это уж совсем прозрачно. Все, кто хоть немного в теме, знают, что тхаги занимались удушением именно по средам и четвергам, и ни при каких обстоятельствах – в пятницу! Видите, сколько совпадений. Какое–то одно могло быть и случайностью. Но не все вместе!

Румаль Мусаевна вопросительно поглядела на Аристотеля Федоровича, и тот еле заметно кивнул.

– Хорошо, – сказала Румаль Мусаевна, – но зачем вы с фаером в руке танцевали? Да еще танец такой страшный. Как будто национал–большевик перед смертью.

– Так затем и танцевал, – ответил Борис, – чтобы в ответ на ваши знаки послать вам свой. Как, знаете, один корабль семафорит другому.

– Что же вы нам таким образом семафорили?

– Все проверяете? – усмехнулся Борис. – Неужто не верите до сих пор? Хорошо. Кто муж у богини Кали? Шива! Танцующий бог–разрушитель Шива. В одной руке у него пылает огонь, которым он сжигает материальный мир.

– Вы для этого ящики подожгли?

– Ну да. Чтобы вы поняли, что пришел свой человек. Возможно, с моей стороны было нахальством представляться таким образом – на статус Шивы я, естественно, не претендую…

– Отрадно слышать, – заметил Аристотель Федорович.

– И потом, ведь ничего важного не сгорело, – добавил Борис виновато. – Просто пустые коробки.

– А что вы пели? – спросила Румаль Мусаевна.

– Бхаджаны, – отозвался Борис. – Священные гимны.

Аристотель Федорович и Румаль Мусаевна надолго погрузились в молчание. Через некоторое время Борис нарушил тишину.

– Ну как, – спросил он, – сдал я экзамен? Достоин служить богине?

Аристотель Федорович наклонился к Борису и внимательно заглянул ему в глаза.

– Насколько вы уверены, что действительно этого хотите?

Борис рассмеялся.

– Вот, – сказал он, – наконец–то вы говорите со мной как с человеком. Ну разумеется на все сто.

– Не покажется ли вам, что богиня требует от вас чрезмерного?

– Нет. Я готов на все. Если хотите, проверьте меня, дайте любое задание. Я в совершенстве владею румалем.

– Кто вас научил?

– Сам. Тренировался на манекене. Может быть, несовершенный метод, но поверьте, с закрытыми глазами в темной комнате – все сделаю как надо.

Аристотель Федорович тихо засмеялся.

– Ах, юноша, – сказал он. – Дело ведь не в физических навыках. Вы сами совершенно правильно отметили, что служение богине – это духовный путь. Откуда вы знаете, чего захочет от вас мать Кали?

– Чего бы она не захотела, я согласен.

– А как насчет естественного человеческого интереса к другим религиям? Ведь в мире их много.

– Прямо здесь и сейчас, – произнес Борис, сделав энергичное движение всем телом, – отрекаюсь от всех остальных богов, от всех иных путей!

Аристотель Федорович одобрительно кивнул.

– Вы серьезный искатель, – сказал он. – Впрочем, с вами у меня никаких сомнений с первой минуты не было.

Он подошел к алькову между двумя фоторепродукциями и откинул закрывавший его багровый занавес.

Борис поднял глаза.

Перед ним стояла Кали.

Это была раскрашенная статуя в человеческий рост, с блестящими разноцветной эмалью глазами, зрачки которых глядели огненно и страшно. Одна из ее четырех рук держала настоящую дамасскую саблю с древним черным лезвием. В другой была мужская голова в надувшемся полиэтиленовом пакете – тоже настоящая, со смутно видной козлиной бородкой, пятнами разложения и отчетливо различимой серьгой в прижатом к полиэтилену ухе. На талии богини висел передник из человеческих рук, целомудренно скрытых рукавами рубашек, платьев и пиджаков – видны были только истлевшие до костей кисти, скрепленные тонкой золотой проволокой и стянутые кое–где полосками высохшей кожи. Эти подшитые к поясу разноцветные рукава придавали облику Кали что–то пестро–цыганское. И еще вокруг нее словно витала какая–то древнеиндийская пыль и копоть, – то, что в романтических источниках принято называть «ароматом веков».

Аристотель Федорович строго посмотрел на притихшего под взглядом богини Бориса.

– Теперь, юноша, осталась одна ритуальная формальность, и мы освободим вас от пут.

– Я готов, – сказал Борис.

Аристотель Федорович повернулся к изваянию и открыл резную шкатулку, стоящую у ног богини. В руках у него появилось блюдце, на которое он серебряными щипчиками переложил из шкатулки три небольших кусочка чего–то похожего на ярко–желтый мел.

– Я знаю! – воскликнул Борис.

– Что вы знаете, юноша? – спросил Аристотель Федорович снисходительно.

– Знаю, что это.

– И что же?

– Священный желтый сахар. Никому из профанов не известно, каков его состав, но говорят, что один раз попробовав его, человек уже никогда не сойдет с пути служения Кали. Тхаги принимают его во время своих религиозных ритуалов.

– Вы очень осведомлены, – промурлыкал Аристотель Федорович, подходя к Борису. – Да, что–то вроде того. Всем по кусочку – вам, мне и Румали Мусаевне. Но сперва вы должны произнести специальную формулу, чтобы подарить себя богине. Беззаветно и от всего сердца, три раза подряд. Это крайне важный момент.

– Формула на санскрите? – озабоченно спросил Борис. – Или на хинди?

Аристотель Федорович улыбнулся.

– На русском. И очень простая: «дарю себя Кали».

Борис закрыл глаза и на его лице изобразилось молитвенное сосредоточение.

– Дарю себя Кали! Дарю себя Кали! Дарю себя Кали!

– Вот и славно, – сказал Аристотель Федорович, поднимая с блюдца кусочек сахара. – Ням…

Борис открыл рот, и желтый осколок упал ему на язык.

– Хорошо, – прошептал Аристотель Федорович.

Поставив блюдце рядом со шкатулкой, он молитвенно сложил руки у груди, воздел глаза к потолку и вдруг ухнул филином.

Тотчас же затаившаяся за спиной Бориса Румаль Мусаевна выхватила из–под жакета желтый промасленный платок и ловко, как сачок, накинула петлю Борису на шею.

Аристотель Федрович даже не посмотрел на корчащегося на стуле неофита. Он повернулся к изваянию, и, все так же держа сложенные руки у груди, тихо забормотал какое–то неразборчивое заклинание, в котором иногда повторялись созвучия, похожие то ли на «калинка–малинка», то ли на «калитка маленько». Он читал его довольно долго – пока не стих шум борьбы за спиной. Потом он поклонился богине и повернулся к Румали Мусаевне, уже снимавшей с шеи пучеглазого неподвижного Бориса свой платок.

– Понравился он ей, – заключил он, внимательно оглядев мертвеца. – Вишь, язык вывалил. Так всегда бывает, когда матушка рада.

Румаль Мусаевна кивнула в ответ.

– И все равно надо что–то менять, – сказал Аристотель Федорович. – С Нового Года всего второй. Слишком уж тихаримся.

– А что ты поменять хочешь?

– Ну хотя бы название. Вместо «Fancy Car» сделать «Фансигар», он правильно говорил.

– Может, сразу оперов в гости позовешь? – хмыкнула Румаль Мусаевна. – Не дури.

– Ну тогда… В английском есть слово «гар»?

Румаль Мусаевна задумалась. Потом отрицательно помотала головой.

– Есть во французском. Вокзал. Нам не подходит. Можно знаешь как… Можно, например, открыть сигарный клуб. Куда будут приходить выпить виски и выкурить сигару. А назвать «Fun cigar».

– Ой, – наморщился Аристотель Федорович. – Это ж сколько взяток платить… Сосчитать пальцев не хватит. И кредита сейчас не дадут. Даже под откат.

– Да, тяжело, – согласилась Румаль Мусаевна. – Ну а зачем тогда что–то менять? Ведь приходят пока.

– Раньше насколько чаще ходили, – вздохнул Аристотель Федорович. – А теперь… Иногда, знаешь, ловлю себя на том, что уже всякую надежду потерял. Просыпаюсь рано утром, когда метель воет, и думаю – так мы и сдохнем в этой снежной пустыне…

Румаль Мусаевна ободряюще потрепала его по плечу.

– Ну, ну, не хандри. Просто время такое бездуховное. Кали Юга…

– Слушай, а может так и назовем – Кали Юга? Откроемся где–нибудь к югу от окружной…

– Не дури, – сказала Румаль Мусаевна. – Засмеют. И потом, оккультный элемент попрет. Сейчас хотя бы случайных гостей не бывает.

– Это верно, – согласился Аристотель Федорович и еще раз вздохнул – уже легче, успокаиваясь. – Ну что тогда… Давай хоть башку поменяем.

Он поднял блюдечко с алтаря и подошел к Румали Мусаевне. Печально переглянувшись, они положили в рот по кусочку желтого сахара и повернулись лицами на восток.
(с) Пелевин

_________________

После бутылки коньяка беседа превращается в утечку информации.

  •  
30-11-2010 
avatar Andryuha Andryuha Клубная карта
avatar
64 друга
30-11-2010 
Пашк, про чё там? в двух словах Rolling Eyes

_________________

Человек уже давно находится в заблуждении.

  •  
30-11-2010 
avatar mrDuZell mrDuZell Клубная карта
avatar
70 друзей
30-11-2010 
Andryuha писал(а):
Пашк, про чё там? в двух словах Rolling Eyes
Про тачку с говном Twisted Evil

_________________

После бутылки коньяка беседа превращается в утечку информации.

  •  
Реклама для незарегистрированных пользователей. Зарегистрироваться в Клубе
Новая тема  
Все форумы  »  Жизнь в стиле Lexus  » Беседка Правила форумов