Картины. Кому что нравится. Обсуждать не стесняться

Проверим есть параллели с тем что произошло после повторного попадания той же общности на этот (подчеркивания и выделения в оригинальном тексте - мои, в квадратных скобках мои комментарии).

“Сословие земледельцев и ремесленников, в том виде как оно находилось при пластах и избирательных королях, неужели можно назвать государством, имеющим свое политическое бытие?

[Риторический вопрос последних лет]

Несчастное “bydlo” могло ли считаться самостоятельным обществом людей? А ведь они составляли 99/100-х народонаселения Польши. Нигде, ни в какие времена, ни у каких народов, класс этот не был в таком унизительном положении, как в этом экс-королевстве. Религия несчастных этих существ была поругана! Что я говорю: религия? Им не позволялось иметь ее! Варварством и мучениями принудили их принять нечто вроде веры, нарочно для них изобретенной (греко-униатство),

[Длящееся с 2015 года продвижение альтернативных православных церковных объединений]

и в этом еще виде веру эту всячески притесняли: церкви, покрытые соломой, - предмет посмеяния для поляков, - отдавались на оброк жидам! [старославянское слово обозначающее еврея, см совр. чешский язык] Под страхом быть битым кнутом, несчастный христианин выторговывал у грязного обрезанника позволение войти в храм Божий и тот же, покрытый парше жид (поверят ли этому?) - деспотически распоряжался браками, крещением и всеми другими христианскими таинствами!! …

[Длящееся с 2015 года вытеснение православия из центра украинской идентичности как через символическое обесценивание, так и через прямое насилие]

Невежество и варварство увековечивались систематически: ни школ, ни судов не дозволялось иметь!

[Прочитать условия кредитов МВФ в состоянии каждый желающий]

Ни в коем случае крестьянин не имел право жаловаться на своего господина, как бы этот с ним не общался. “Повесить его, бездельника” (“Zawiesie jego, Kpa!”) произносилось, не редко, шутя за рюмкой токайского, и приговор этот немедленно исполнялся, без дальнейшего суда и расправы. Холопа можно было застрелить из ружья как собаку, не отвечая за его смерть ни перед кем, кроме его господина: ни полицейский, ни административной власти не было до этого никакого дела.