home skip_previous fast_rewind fast_forward skip_next
11-10-2010 
avatar Золотая Рыбка Золотая Рыбка
avatar
26 друзей
11-10-2010 
ViTT писал(а):
Золотая Рыбка писал(а):
Les_nik писал(а):
Он там, он живет внутри себя, в некотором роде, пленник своего несовершенного тела, но там есть жизнь, богатая, интересная, красивая, неведомая нам, живущим вовне.
хороший рассказ...
+7.62.. поедем поможем таким? у нас тут под Ломовым целое заведение со всей раши, собраны мутанты...
...не могу я . не готова ... сложно это

_________________

Нахожусь в прекрасном возрасте: дурь уже выветрилась ,а до маразма еще далеко !

  •  
21-10-2010 
avatar AlexB AlexB Клубная карта
avatar
19 друзей
21-10-2010 
ТОЧКА ВОЗВРАТА
Мне восемь лет и мы с родителями в отпуске на море. В последний день отдыха, папа купил мне самолет. Я выканючивал его весь месяц.
Ослепительно красивый, с винтами на крыльях. Его нужно было крутить на леске вокруг себя и самолетик, стрекоча пропеллерами, кружил голову до тошноты.
Сели в поезд. Нам попался последний вагон. Я вышел в задний тамбур, и мне пришла в голову дикая авантюра: что если привязать самолет к поезду?
Полетит или нет? У меня был моток тоненькой лески. Выскочил из вагона, прибежал в конец, вскарабкался с торца и наскоро привязал к двери. В последнюю секунду успел запрыгнуть обратно и поезд пошел. Вначале самолет тащился, подпрыгивая на шпалах, его шум привлек внимание двоих мужиков на перроне, они оценили хорошую вещь на длинной леске и погнались... Я стоял в закрытом тамбуре и ни чем не мог помочь своему летчику. Когда он был уже почти в чужих лапах, мужик упал, сойдя с трассы. А самолет ВЗЛЕТЕЛ.
Это было потрясающе... Представьте: вам восемь лет и за вашим поездом летит самолет на невидимой леске. Я восторженно смотрел на него часами, а на каждой остановке, мое сердечко, перекачивало лошадиные дозы адреналина. Каждый раз одно и тоже: поезд трогается, самолет шуршит, люди его замечают, думают, решаются, пускаются в погоню. Видимо длина лески оказалась идеальной, и преследователи либо, запыхавшись, отставали с дикими проклятиями, либо - падали. Однажды, в погоню за моим самолетом пустилась бабушка, бросив на перроне внука. Отстала быстро. Я каждый раз представлял, что это наш летчик убегает из немецкого плена. Одним словом, через сутки нашего перелета, самолет вобрал в себя столько людской энергии, что казалось, слегка светился в темноте.
Вот последний полустанок за два часа до прибытия домой. Стоянка две минуты. Вокруг лес. Смотрю, через рельсы идет пацанчик октябрятского возраста, в разрушающей мою психику близости от сокровища. Так и есть, заметил. Поднял и одним рывком оторвал леску. Я почувствовал, что мне оторвали руку или ногу... Он рассматривал самолет и не верил своим глазам, Я тоже своим не верил. Поезд тронулся. Человек всегда чувствует, когда на него смотрят, а когда смотрит медуза горгона, чувствует тем более. Мальчик оторвался от самолета и встретился с моим взглядом. Три секунды мы смотрели друг на друга и… он пошел за поездом. Быстрее, еще быстрее, догнал леску, уже на бегу, кое-как привязал мой натерпевшийся страху самолетик, отпустил и помахал ему рукой...
С тех пор прошло тридцать пять лет, но более благородного поступка, в своей жизни я не видел.
Чтобы сельский, советский, восьмилетний мальчик, выпустил из рук ТАКОЙ трофей..?
Это был необыкновенный человек.
Надеюсь, что сейчас он счастлив, богат и любим своей семьей, ведь на нем, как на ките, держится огромный кусок мира.
А самолетик, весь в сетке мелких царапин, хранится в игрушках моего сына.

_________________

Опыт — это такая вещь, которая появляется сразу после того, как была нужна.

Почитать

  •  
  • +3
29-10-2010 
avatar Марков Марков Клубная карта
avatar
140 друзей
29-10-2010 
126
Студенческая пора. Начало 90-ых. Мы с товарищем купили себе шикарные машины "шестерку" с "нивой" и гнали их из Львова в Питер.
Сейчас уже не помню, но что-то там, в моторе закапало, и срочно понадобилась отвертка затянуть хомуты. А у нас не было даже баллонного ключа. Съехали с трассы в какое-то белорусское село. Глухая ночь. Колышемся на ухабах. На улице пусто. Вдруг проехали мимо темного силуэта. Сдаем назад, спрашиваем:
- Мужик, у тебя есть отвертка или пассатижи.
- Нет ребята, чего нет, того нет. А вы далеко ли?
- До Питера.
- Так, может, останетесь у меня? Переночуете, я все равно спать не буду, ночью постерегу машины, а утречком схожу к соседу за отверткой.
Не успели мы согласиться, как мужик принялся судорожно ломать и без того хилый забор своего огорода. Когда пролом был готов, он пафосно, как регулировщик, показывая направление, сказал:
-Заезжай потихоньку.
Делать было нечего, мы решили переночевать, раз гостеприимный мужик свой забор для нас не пожалел. Звали его Николаем.
- Коля, а сколько ты возьмешь с нас за постой?
Он видимо уже дня два был готов к этому вопросу и без запинки выпалил какую - то смешную, но очень конкретную сумму. Мы вручили ему деньги, как эстафетную палочку и Коля стартанул к соседям за самогоном.
Зашли в дом. Хозяин включил переносную 25-ти ватную лампочку.
- А чего у тебя такой тусклый свет?
- Да чтоб соседи не заметили и не заложили. У меня же электрику года три как отрезали. Я сам со столба тянул.
Глаза привыкли к полумраку. Наш хозяин на вид обычный безобидный сельский алкоголик лет пятидесяти. Одет в ватник несмотря на лето. В доме из мебели был стол с прожженной столешницей. Стульями служили деревянные ящики, накрытые мешковиной. В углу матрац с ватным одеялом без белья.
Из бытовой аппаратуры, только кирпич со спиралью в качестве печки. Из посуды - ведро с водой. Рядом на гвоздике висела кружка. Все.
После беглого осмотра обстановки, было глупо спрашивать про ужин.
Пока Коля пил, мы для приличия посидели с ним на ящиках. Несмотря на то, что через несколько часов нам за руль, мой товарищ Андрей тоже не удержался и выпил. У него выпивка вообще была слабым местом. Из-за этого и ссоры с женой.
Бутыль опустела и хозяин указал нам на почетное спальное место, а сам, дескать, человек бывалый и на полу ляжет. В ватнике не замерзнет. Уже отрубаясь, сквозь сон мы слушали его незамысловатую историю жизни:
- Я раньше в Минске жил в самом центре. У меня было все, что нужно для счастья: Любимая жена, две дочурки, друзья.
Потом я начал попивать. Жена полюбила другого, я все подписал, все им оставил, переехал сюда. Потом жена вдруг продала квартиру и уехала в Америку.
Навсегда.
Ничего мне не жаль, жалко только, что уже никогда не увижу своих дочурок...
-------------------------------------------------------------------------------------------------------
Солнце разбудило нас. Николай спал в углу, свернувшись калачиком. При свете дня ушла романтика спартанского жилища одинокого волка и еще наглядней проступала безнадега. И вот только сейчас мы увидели три черно-белые фотографии, приклеенные над столом прямо к обоям. Две большие глянцевые и одна выше других, маленькая
10 на 15.
На первой фотке несколько смеющихся людей стоят в обнимку на снегу в одних трусах. На их фоне огромный корабль с надписью "ЛЕНИН" на борту.
На лбу одного из людей, шариковой ручкой написано "Коля"
На второй фотографии человеку вручают Орден Ленина, на лбу у человека, той же ручкой написано "Коля". У некоторых на заднем плане выколоты ручкой глаза, А у Брежнева, который вручает орден, на лбу написано - "Леня"
Наверное кому-то из многих поколений собутыльников хозяина, в шаловливые ручонки попала шариковая ручка.
Верхняя маленькая фотография была, видимо, недоступна для ленивого вандала, поэтому и не пострадала.
На ней белая Волга, рядом стоит Коля, в руках тряпка и шланг. Вода из шланга направлена в распахнутую дверь, из-за которой в кричащем восторге выглядывают мокрые смеющиеся девчушки. С другой стороны машины стоит красивая брюнетка и прикрывает руками от водяных брызг японский магнитофон.

На столе нас ждала отвертка. Подкрутили хомут, вернули инструмент и оставили на столе денег для нового вечернего забега.
Колю будить не стали.
Ночная белорусская самогонка - было последнее что выпил в своей жизни мой товарищ Андрей.
Недавно он позвонил и напомнил мне эту историю

© storyofgrubas

_________________

hybrid power

  •  
25-02-2011 
avatar mrDuZell mrDuZell Клубная карта
avatar
70 друзей
25-02-2011 
Например, Земля сломалась. Ну, то есть как. Не на две части разломилась, а не крутится больше вообще. Произошло у нее что-то внутри, не работает. С одной стороны у нее вечное солнце, с другой - ночь. И ни туда, и ни сюда. Утром проснулся, собрался, зубы почистил, часы проверил – девять утра, ничего не перепутал, а за окном все равно темно. На работу пошел. И странно так: всегда же в это время, когда в маршрутке до метро едешь, уже светло, а сейчас темно. А все вокруг сидят с таким видом, что ничего не замечают. Так очень часто люди делают. Например, сидит двадцать человек за столом. Вдруг один встает и говорит: «Я зажарил и съел десять младенцев, вынужден в этом признаться». А все сидят дальше, вид такой, что ничего не было, только пара человек бросит заинтересованный взгляд и один попросит передать соль.

Приходишь на работу, сотрудники подтягиваются на службу. На проходной предъявляешь пропуск и с надеждой так заглядываешь охраннику в глаза. Ну, может, хотя бы он как-то вид подаст, мол, что-то не так вокруг, чувак. В переговорную заходишь, там уже все собрались, ждут тебя одного. Включили свет и сидят. И ты им говоришь: «Вам не кажется, что как-то…»

И весь день потом насмарку. Потому что все сразу в интернетах, читают новости. В жж сообщения с разных континентов, мол, что и как. У нас солнце светит, день не заканчивается. А у нас темень, утро так и не настало. И самое главное: непонятно, что делать. Ну, например, отменить занятия в школе. Или нет. Поднять курс доллара. Все побегут сдавать рубли. А потом выяснится, что опять нет. Доллар как раз падает. И вообще непонятно, как теперь. На работе сделают короткий день, всех отпустят пораньше. Кто-то быстро поедет домой собирать вещи, из Москвы жуткие пробки. При этом непонятно, куда и зачем ехать, но что-то же надо делать. Все работает: электричество, мобильная связь, телевизор, интеренет, радио и даже пульт от телевизора, но ночь и день не меняются местами. В интернете сообщения, что Малайзии больше нет. Почему именно Малайзии - непонятно, но ее нет. Потом оказывается, что есть, все ок, не ссыте.

Космонавты рапортуют из космоса: «Ребята, мы ничего не понимаем. Она просто никуда не едет. И ни туда, и ни сюда. Замерла на месте и стоит». – «Ну а вообще как вокруг? Что изменилось?» - «Да ничего не изменилось, все как всегда. Вы лучше нам скажите, возвращаться или нет? Нам тут страшно, ребят, ну не вешайте трубку!!!»

И вообще тогда непонятно, как быть. Чрезвычайные комиссии, экстренные совещания глав государств. Та часть планеты, у которой ночь и зима – она особенно против такой расстановки. А те, у кого лето и жарко - те тоже гундят, им без конца и края сильно жарко, свет глаза режет.

В одном конце резко повышается продажа световых приборов, становятся недоступными лампы дневного освещения. А в другом - дефицит темных плотных штор, особый шик – повязка на глаза для сна, такие еще в самолетах выдают. С одной стороны планеты повышается реализация приборов ночного видения, с другой - резко падает.

На второй день ученые всего мира будут выдавать противоречивую информацию. Есть сообщения о том, что если все жители Земли в одну и ту же минуту побегут с востока на запад (тут резко подскакивает продажа компасов), то тогда есть возможность разогнать Землю, как велосипед педалями. Появились активисты, которые сразу побежали, про это передают в новостях. Общественность призывают выдавать им еду и воду, пускать поспать. В жж сообщения: «Вчера у нас ночевали десять ребят, сегодня прибегут еще семь. Мы с мужем и ребенком в одной комнате, они в другой. Все измученные, уставшие. Пожарила им в дорогу курицу – не взяли. Говорят, с ней тяжело бежать, давайте сухари». И комментарии: «Ты молодец! Так держать! Респект!», «А мы вчера пустили таких же, утром не досчитались денег, часы мужа увели». Начинается разный срач в жж, дискуссии про то, что фигня этот ваш бег, все равно не помогает, некоторые кроют теорию хуями, другие держатся на элегантных повышенных тонах. Талантливые авторы пишут сразу стихи. Например.

Белый день придет, я знаю,
Ты наступишь, умоляю…
В небе солнышко проснется,
Птичка птичке улыбнется.

Или другие стихи.

Вчера ночь. Сегодня ночь. Ночь. Обозначили тень движения.
Надо помочь, не надо помочь.
Тень прозрачна. Я – свет. Нет, нет, нет.
Сорвался. Зачем в душе темно, солнце щурится за облаками.
С нами. Не с нами. Это звезды поют.
Допоют, я знаю. Не зову, не умоляю. Таю.

Это бесконечные стихи. Ну как-то так.

Те люди, которые остались в ночи, срочно берут билет на самолет и летят заниматься фотосинтезом туда, где солнце. А те, которые остались в режиме заката и рассвета – им самый ништяк. Красота неописуемая.
На третьи сутки вдруг раз – вся Земля дергается. Не сильно, без тряски. Так дергаются иногда машины, когда начинают движение из-под горки со светофора. Сначала чуть назад, потом плавно вперед. И опять все поехало, заработало. И первый раз все услышали звук, как Земля едет. Не громкий, еле слышный, такой между «ууу» и «ммм». Потом ухо привыкает и перестаешь замечать, как всегда. С этим звуком выпустят CD, на обложке земной шар. Опять же рингтоны, отправьте смс с текстом "mother nature", получите звук Земли.

По телеку передадут репортаж о том, сколько потеряло мировое сообщество в евро и долларах. Сильно пожалеют те, кто купил за нереальные деньги дома в районе дня. Леса будут выглядеть, как вчерашняя петрушка в магазине – желтые в некоторых местах, с отвисшими ветками. Потом все встанет на свои места, конечно. Позеленеет, где пожелтело. Остынет, где нагрелось. Потеплеет, где замерзло. Поползут по земле тени, как раньше. Ученые еще какое-то время побегают с пробирками и линейками, поизучают. А потом упадет самолет, какая-нибудь маленькая страна не поделит нефть с другой маленькой страной, президент вылетит с официальным визитом, Алла Пугачева выйдет замуж за Тимати, хоккеисты выиграют кубок, газопровод проведут, солдат сбежит из военной части с оружием, иномарка врежется в остановку. Что там еще в новостях обычно передают, чтобы их смотрели? В общем, найдут люди, чем заняться. Забудут про эти три дня постепенно и опять будут всем на свете недовольны. Я хочу, чтобы новости начинались так: «Друзья! Сегодня мы прожили хороший день! Солнце встало и село. Были, конечно, неприятности, большие и не очень. По большому счету, они вообще не имеют никакого значения. Потому что все равно все измениться завтра, о чем тогда с вами говорить? Какая разница, кто у кого ворует газ, вот вам-то что от этого? Хватит смотреть всякую фигню! Вы, дорогие телезрители, только и хотите узнать, сколько человек погибло там или там. И знаете, что самое противное? Вы эту цифру слушаете с восхищением! Мол, триста человек! А если тридцать, то все уже, вам это не интересно. Не стыдно вам, нет? Знаете, что? Послушайте хорошую музыку, позанимайтесь сексом и ложитесь спать. Спокойной ночи!»

Как-то так, в общем.

_________________

После бутылки коньяка беседа превращается в утечку информации.

  •  
27-08-2011 
avatar Марков Марков Клубная карта
avatar
140 друзей
27-08-2011 
вот просто суперкласс!
только пришлось запикать немного

© - Безумный

Это была традиция. Самая настоящая. С такими атрибутами как чай и сигареты. С обязательным временем, которое наступало после вечернего выпуска новостей. Старик делал телевизор тише. Оставляя работать, так чтоб заходя в комнату не чувствовать себя в одиночестве. Закуривал первую из многих за вечер и выходил на балкон. Балкон был старым, трухлявым и открытым.
- Буржуй!- Кричал он- Спекулянт! Где ты, сволочь!?
На соседний балкон выходил упитанный мужик, в спортивных «адидасах» и майке. Он, то ли случайно забывал снять, то ли назло старику намеренно оставлял на руке золотые часы или довольно толстую цепь на шее. Чаще всего на нем висело и то и другое.
- Че ты дед, орешь?- он говорил чуть лениво и пах дорогим одеколоном
- Ах, ты ж сукин сын! Смотри на него, золотишком себя обвесил! В наше время с тебя, за такие украшения, уж спросили бы где надо- ворчал старик, скорее по привычке нежели потому что был действительно возмущен.
- Не п***-ка старый много, говори че хотел?-
- Че хотел, че хотел… Тащи доску, окаянный, покажу тебе, где раки зимуют.
- Ну это мы еще посмотрим, кто кому и что покажет- и толстяк исчезал в комнате.
Балконы их соприкасались и перегородки образовывали нечто вроде широкой подпорки. «Адидасы» выносили красивую, ручной работы шахматную доску. Дед выносил старый чайник с двумя стаканами и, поставив стулья и установив доску на перегородки, двое мужчин начинали сражаться насмерть
- А вот что ты скажешь на это?!- вскрикивал старик
- А вот тебе по усам, старый!- отвечал его сосед
- А вот тебе промеж твоих «булок»!- Улыбался один
- Попрощайся с «ладьей», антиквариат!- парировал другой.
Несколько часов. Несколько партий с переменным успехом. Много чая, и сигарет, и соседи, болеющие со своих балконов поочередно - то за вредного деда, то за «коммерса». Традиция есть традиция и ей не изменяли ни зимой, ни летом. Разве что в холодное время года количество партий резко сокращалось, а число выпитых кружек горячего увеличивалось. Играть в квартире они отказывались по все той же самой причине. Традицию знаете?
Как то, заканчивая партию, толстяк неприятно удивил деда.
- Знаешь старый, я решил закрыть балкон.
- То есть как это, закрыть?
- Ну, по-человечески, обложить кирпичом, поставить окно пластиковое, будет маленькая комната. Играть будем у меня.
- Да что я забыл у тебя, кровопийца?- старик был огорчен, но старался этого не показывать - А как же, все это? – Он обвел рукой вокруг себя
- Ну ты, упертый. Какая ж разница, где играть? А? В общем, дело решенное.
- Ну, ну- буркнул дед и разрешил поставить себе мат.
Он не любил перемены. Потому как перемены, ломали традиции, а потом и полностью уничтожали их. Поэтому пожилой человек долго не мог заснуть. Его душила обида. Обида и непонятный испуг, что теперь каждый вечер все будет по - другому. Ни тебе соседей вокруг. Ни доски на перегородке. И уличного шума, не будет. Играть в шахматы в квартире он не хотел. Он был старый. Понимаете?
А на балконе у его соседа, на следующий день начали трудиться, строители, пришли, сняли перегородки, что то мерили, колдовали, напились в хлам и сказали «Три дня». Дед смотрел на них с укоризной и называл их про себя «дол****ы». И в тот вечер не вышел играть.
На следующий день, не успели рабочие приняться за дело, в квартиру к коммерсанту постучали. Он открыл дверь и увидел двух лысых, обрюзгших и с наглыми рожами чиновников. Очень лысых и очень наглых. Они зашли, не сняв обуви. Осмотрели балкон. И произнесли несколько слов, среди которых были «категорически запрещено», «администрация», «снесем к **** матери». Толстяк уговаривал. Толстяк предлагал деньги. Толстяк грозился и возмущенно тряс золотыми часами и цепью вокруг шеи. Не помогло.
В тот вечер дед стоял один на балконе и курил, разглядывая так и не начавшуюся стройку. Его сосед появился утром
- Старый!!! Стаааарррый, ** тебя по голове!- он терпеливо стучал по перегородке
- Ну что ты, ирод кричишь?! ОБХСС за тобой пришел что ли?
- Тебе лишь бы шутки шутить, дед, а мне балкон закладывать кирпичом запретили. Представь, какая то гнида на меня накапала в администрацию, а закрытый балкон, оказывается , портит вид города. Ну не _?
- Пидорасы.- согласился старик- Что делать то будешь?
- Как что, поставлю новую перегородку, освежу его чуть. И оставлю как есть.
- Ну, ну, денег у тебя много. Освежай.
Рабочие управились за день. Новая перегородка. Свежий вид. Напились в кошачье дерьмо и ушли.
Дед лежал на кровати делал вид, что смотрит телевизор. Но не видел происходящего. Он улыбался в потолок. Дед улыбался сам себе. Улыбался и думал « ну подумаешь, всего одно заявление. Я ж имею право. Я же старый человек. И традиции менять это плохо.» Вот так думал дед.
А вечером открыв дверь на балкон, заорал
- Спекуляяяяяяянт! Где ты сучий потрох!
- Бляяяя, ну не ори ты так старый…- донеслось в ответ- Щас иду, чайник ставь.
Традицию знаете?

_________________

hybrid power

  •  
  • +1
27-08-2011 
avatar Kilimanjaro Kilimanjaro Клубная карта
avatar
90 друзей
27-08-2011 
Марков писал(а):
Это была традиция
Класс! Very Happy

_________________

Энтропия уже не та!

  •  
  • +1
28-08-2011 
avatar AlexB AlexB Клубная карта
avatar
19 друзей
28-08-2011 
ПИСЬМО С ТОГО СВЕТА
90-летняя бабушка Аграфена, всю жизнь прожившая в тихой уральской
деревеньке, недавно получила письмо от своего покойного мужа. Через 70
лет после того, как он ушел на фронт и сгинул. Его объявили без вести
пропавшим. Все эти 70 лет Аграфена ждала и надеялась, второй раз замуж
так и не вышла – и вот письмо. Датировано оно июлем 41-го, и в нем
ничего такого уж особенного. Петр писал, что немцев скоро разобьем,
беспокоился – есть ли в семье хлеб и высылал 30 рублей. Он прихватил их
с собой «на войну», но теперь решил, что деньги ему тут без надобности.
Письмом заинтересовалась организация, занимающаяся поиском пропавших
фронтовиков. Судьбу Петра ей установить так и не удалось, но путь письма
ее сотрудники проследили.
Поезд, к которому был прицеплен почтовый вагон, оказался разбомблен
немецкой авиацией. Впоследствии педантичные немцы собрали все документы,
которые нашлись в этом поезде, и отправили в свой архив. Потом уже
союзная авиация разбомбила этот архив, и его растащили кто ни попадя.
Почти все бумаги через аукционы разошлись по частным коллекциям. Это
письмо, судя по инвентарным отметкам, прошло через десяток таких
коллекций в различных странах, пока не попало в руки одного австрийского
коллекционера. У того оно пролежало 20 лет, а перед самой своей смертью
он вдруг решил отправить его по указанному на нем адресу…
Пожалуй, стоит повторить: было письмо и у немцев, и у расхитителей
немецкого архива, и у коллекционеров из десятка разных стран, и много
лет лежало в семье австрияка, но спиzдили эти 30 рублей, о которых
сообщалось в письме, только когда оно уже попало на нашу почту…

_________________

Опыт — это такая вещь, которая появляется сразу после того, как была нужна.

Почитать

  •  
28-08-2011 
avatar galiaf111777 galiaf111777
avatar
7 друзей
28-08-2011 
Марков писал(а):
вот просто суперкласс!

только пришлось запикать немного
во !!! 100 % правда жизни !!! )))))))
  •  
10-09-2011 
avatar AlexB AlexB Клубная карта
avatar
19 друзей
10-09-2011 
НАСТОЯЩИЙ МУЖИК

С Василием Васильевичем я познакомился в конце 90-х, вскоре после российского дефолта. Ситуация в стране была известно какая – разгул бандитизма, всенародное обнищание. Я сидел недалеко от своего дома в последнем ряду расположенных перед уличной эстрадой скамеек. Здесь на
9 мая играл военный оркестр, а в остальное время народ пил пиво, которое приносил с собой. Ну, я всегда, вестимо, вместе с народом. Наверно, можно было бы потягивать пивко и в близлежащем кафе, но его к тому времени кто-то раздолбал из гранатомета. В рамках честной конкурентной борьбы.
В пяти шагах от меня, под деревцем, стоял мужичок лет под семьдесят, щуплый, одетый не по ситуации официально и не по летнему времени плотно – в темный костюм, белую рубашку и при галстуке. Черные ботинки были до блеска начищены, но изрядно потрепаны. Да и костюмчик не тянул даже на секонд-хэнд. Старик вроде бы и не смотрел на меня, но в то же время я чувствовал на себе его взгляд. Повнимательнее оглядев мужичка, я обнаружил в его руках большую сумку, которую он как бы прятал за спиной, во всяком случае не афишировал. Из сумки торчали пустые бутылки. Не оставалось сомнений, что он ждал, когда я опорожню свою тару.
Моя догадка тут же нашла фактическое подтверждение.
- Простите, вы бутылочку с собой заберете? – спросил мужичок, подойдя
поближе.
Наверно, мой внешний вид внушил ему такое подозрение, и он решился на этот вопрос, чтобы не терять даром времени. Мой отрицательный ответ его успокоил, и старик опять тактично отошел в сторонку, чтобы не досаждать мне своим нарочитым ожиданием.
Впоследствии я видел его здесь не раз, все в том же официальном костюме при галстуке, в белой выстиранной и выутюженной сорочке, всегда чисто выбритым и абсолютно трезвым. В конце концов мы познакомились. Он оказался бывшим учителем истории, кое-какие деньги Василий Васильевич по жизни скопил, но те оказались заморожены на сберкнижке, пенсия ничтожна.
Обычная, в общем, для того времени ситуация, необычен был только вид человека, собирающего бутылки при полном параде.
- Это моя работа, - пояснил он мне. – А я привык ходить на работу именно
так.
Жил Василий Васильевич один, в небольшой квартирке. Имелась у него дочь, но с ней он давно не ладил. Она вроде как теперь подкатывалась к нему (квартирка-то того и гляди освободится, а деньги немалые стоит), но он ее отшил. «Она меня предала», - дал Василий Васильевич мне такое объяснение, но в конкретику не вдавался.
Однажды учителю здорово повезло. Он нашел на свалке самодельную копилку
- бутылку из-под шампанского, набитую рублями, - выкинул кто-то по недоразумению. Не знаю, сколько в сумме там оказалось - может, рублей двести, но Василий Васильевич выглядел именинником целую неделю.
Иногда я думал: как бы материально помочь учителю, но, поскольку сам сидел на мели, дальше предложения пива дело не доходило. Но и его Василий Васильевич отклонял – не употреблял. Но как-то мне повезло, и я оказался при деньгах. Я спросил своего нового знакомого, мечтает ли он о чем-нибудь, и услышал удивительный ответ: оказалось, да - о металлоискателе. У него институтская специальность – история древнего мира, а спецсеминар он проходил по скифам, Василий Васильевич все знает о них. С той поры он мечтает уехать в северное Причерноморье на поиски скифских сокровищ, да все вот как-то не с руки. Деньги на дорогу он скопил, продолжил учитель, а жизнь в тех местах недорогая, и летом можно ночевать под открытым небом, теперь вот только на металлоискатель надо бутылок насобирать. Я благородно предложил Василию Васильевичу: мол, могу добавить на его мечту штуку-другую. Тот поджал губы, сухо сказал, что «подачки не приемлет», и целую неделю отказывался забирать у меня пустую тару.
Примерно в то же время на нашем этаже объявился новый сосед. Это был одинокий, лет на сорок, мужик, въехавший в трехкомнатную квартиру. Мне он представился Евгением, о себе ничего не рассказал, но масштабными габаритами и суровым видом сильно смахивал на нового русского, который из «братков». Со всеми нами, соседями, обращался довольно пренебрежительно, однако местные женщины были от него без ума. «Он адекватно воплощает в себе мужское начало», - сказала об этом Евгении одна из них, самая вроде бы интеллектуальная.
Он тоже стал захаживать «на эстраду», где потягивал «хольстен», но ни с кем не общался. Бывают, знаете ли, такие люди, которые не переносят ни одиночества, ни общения с себе подобными. И тогда они идут в компанию, где все время молчат.
И вдруг однажды этот Евгений попросил меня рассказать поподробнее о Василии Васильевиче – видел, что я с ним веду какие-то разговоры. Я был озадачен, но подумал, что тут особо скрывать нечего, и все ему рассказал, даже о металлоискателе. Умолчал только, что предлагал Василию Васильевичу какие-то деньги.
- Значит, старикан один живет, - повторил этот «бычок» в задумчивости, и
по моей спине прошел холодок: я почуял недоброе.
На следующий день, когда я в очередной раз вел беседу с Василием Васильевичем, Евгений подошел к нам и, представившись по имени, обратился к учителю, что называется, с места в карьер.
- Я хочу предложить вам одно дельце, которое поможет осуществить вашу
мечту – приобрести металлоискатель, о чем мне рассказал сосед, - кивок в
мою сторону, - который хорошо меня знает.
В этот момент меня уже стало колотить.
- Мне на один месяц нужен юридический адрес, - продолжил Евгений. - Я
предлагаю оформить его на вашу квартиру. Вы даете мне свой паспорт,
получаете шестьдесят тысяч рублей и покупаете себе металлоискатель.
Идет?
- Но металлоискатель стоит значительно меньше, - только и смог
пролепетать бедный учитель.
- Купите к нему запчасти.
Мне показалось, что при этих словах в глазах Евгения мелькнула зловещая ухмылка. Я в тот момент проклинал себя на чем свет стоит. О таких юридических адресах-однодневках было, благодаря прессе и молве, хорошо известно. Под них проворачивается какая-нибудь крупная незаконная сделка, а потом хозяин этого адреса исчезает с концами - если только не находят его труп. В данном случае может исчезнуть и свидетель, то есть я.
- Понимаете, Василий Васильевич, вы САМИ ЗАРАБАТЫВАЕТЕ, - (Евгений
акцентированно произнес эти два слова), – на металлоискатель.
Учитель сглотнул слюну и произнес с отчаянной решимостью:
- Хорошо, вот мой паспорт. – Документ, к несчастью, у него оказался с
собой.
- Ээ… - попытался было я вмешаться, но Евгений так наступил мне своим
сорок седьмым размером на ногу, что слова застряли у меня в горле.
«Браток» забрал паспорт и предложил:
- Давайте я заплачу вам долларами, а то рубль падает каждый день.
Василий Васильевич забрал баксы и помчался чуть ли не вприпрыжку домой.
Только пустые бутылки в сумке зазвенели.
И тут я решил все-таки вмешаться:
- Послушайте, Евгений…
Но он не стал меня слушать, а протянул мне паспорт Василия Васильевича:
- Отдай старику. Мне его ксива не нужна.
- А тогда зачем?..
- Он бы от меня как милостыню бабки не взял. Настоящий мужик! Я таких
людей раньше знал, но теперь таких нет. – И он с видимым сожалением
вздохнул.

_________________

Опыт — это такая вещь, которая появляется сразу после того, как была нужна.

Почитать

  •  
10-09-2011 
avatar glavshpan glavshpan Клубная карта
avatar
10-09-2011 
Тронуло.

_________________

Don't make me come down there. -God

  •  
26-09-2011 
avatar Les_nik Les_nik Клубная карта
avatar
32 друга
26-09-2011 
Собственно, навеяно в связи с недавними "доблестными" учениями нашего флота на Камчатке: Wink

Михаил Веллер. Бог войны

Учения с треском заваливались.
Начать с того, что полк подняли по тревоге неожиданно, причем в ночь
с субботы на воскресенье. То есть все знали, что в дивизии ожидается
проверка, новый командующий армией намерен провести полковые учения с
боевыми стрельбами, но было достоверно известно, что поднимут соседний
полк, всегда использующийся в подобных случаях: полностью
укомплектованный, выдрессированный, отличный, - показной. Там отменили
увольнения, кое-кому задержали отпуска; к отбою офицеры пришли в казармы с
уложенными чемоданчиками, в артпарке сняли с консервации тягачи, танкисты
прогрели моторы, проверили заправку баков, - все были в напряжении,
наготове, ждали только звонка из штаба, чтоб, перекрывая отличные
нормативы, вытянуться в район сосредоточения и приступить к выполнению
задачи.
А здесь царило спокойствие: благодушно причастились к радостям
субботнего дня, предвкушая, как новый командующий даст прикурить соседям.
И в половине первого ночи грянул гром.
Время было расчетливо выбрано самое неудачное. Дежурный завершил
обход караулов, стянул сапоги, накрылся старой шинелью и заснул, велев
будить себя в шесть. Помощник, лейтенант-двухгодичник из младших научных
сотрудников туманных наук, врубил в пол-громкости транзистор, сел
поустойчивей в креслице перед окошком и раскрыл роман. Дежурный по парку,
немолодой прапорщик, сел за стол с приятелем, другим немолодым
прапорщиком, они разложили закуску и налили по второй. Старослужащие же
солдаты мелкими группами покинули расположение части - выражаясь
разговорным языком, свалили в самоход: в пяти километрах, за озером,
имелось село, а в селе том имелись девушки, с каковыми у них была налажена
прочная солдатская дружба: иные, как водится, обещали жениться, а многим
этого и не требовалось: теплый июль, крепкий самогон, практическое
отсутствие конкурентов в селе и могучий нежный пыл двадцати лет делал их
желанными гостями без всяких обещаний и планов на будущее: жизнь-то свое
требует и берет.
Офицеры, как известно, тоже не монахи, и вдобавок среди них нашлись
любители рыбной ловли. А если ночью вдруг плохо ловится рыба, то нигде не
сказано, что ловля рыбы есть единственное и обязательное занятие на
рыбалке.
Короче, приятно расслабились. Все настраивало личный состав полка на
лад исключительно мирный и лирический: ласковая ночь, блеск звезд,
томительный аромат травокоса, завтрашнее воскресенье, и усиливающее
радость от всех этих благ сознание того, что соседям будет сейчас не до
красот и удовольствий, вздрючат в хвост и в гриву, в мыло и пот.
В ноль часов двадцать девять минут командующий вылез из газика в
полусотне метров от безмолвного КПП с прожектором над закрытыми воротами.
Махнул короткой колонне гасить фары, кинул в зубы сигарету из серебряного
портсигара, усмехнулся свите: "Ну, посмотрим без дураков, что тут у вас
делается. Чего стоят эти разгильдяи". И с безжалостным любопытством
прислушался к тишине за стандартным бетонным забором в резьбе ночных
теней.
Огоньки сигарет приблизились к циферблатам: те, чья служба
затрагивалась проверкой, мрачно представляли себе все возможные тягостные
и даже позорные следствия, которые не замедлят проявиться, другие же, вне
причастности и ответственности, втайне наслаждались отчасти комической
стороной назревающих событий.
И в ноль тридцать сонный лейтенантик, не ожидая худого, снял
телефонную трубку - и слух его разрубил загробный голос, устрашающе
скомандовавший полку боевую тревогу.
Очки спрыгнули с лейтенантикова носа и хрустнули в помутившемся
пространстве. На краткое время он очумел и впал в легкую панику.
Психология военного такова, что в любой момент он может - приучен,
привычен, - ожидать войны, и если тревога неожиданна, то внутри холодеет,
мышцы напрягаются, доведенные до автоматизма команды выскакивают из
перехваченного горла не в том порядке, - короче, застоявшийся от долгого
покоя и рутины человек впадает в мандраж.
Мандраж, понятно, не лучшее состояние, в котором офицер может
поднимать по тревоге полк. Кроме того, он имеет свойство передаваться
окружающим.
Прежде всего лейтенант довольно сильно пихнул обеими руками храпящего
дежурного и сорванно, заикаясь, проорал:
- Товарищ капитан!! Боевая тревога!!!
Сон слетел с капитана мигом и перепутался с явью. Суетясь руками, он
натягивал сапоги, совал под погон портупею и орал в ответ:
- Спокойно! Чего орешь! Вызывай по списку, чего стал столбом!!
Расчухай вот так, вдруг, спросонок, учебная это все-таки тревога, как
обычно, или - на самом деле боевая, и тогда... Нехитрая дезинформация
сработала, утечка сведений из штаба и военкомата капнула предусмотрено, -
психологический расчет нового командующего был абсолютно точен: он получал
товар лицом. Лицо было не ах.
- М-да; необстрелянный солдат - не солдат. И службу понял, а вот если
что...
Капитан перехватил трубку и заполошным отрывистым голосом выкрикивал
в нее, как под артобстрелом. Нервозность запульсировала по жилам полкового
хозяйства: пошел блин комом. Вырубилось дежурное освещение. Под черным
колпаком тьмы р-рухнуло с коек, зашевелилось, зашуршало, зашумело,
зацокало подковками сапог, защелкало примыкаемыми магазинами,
заматерилось, застучало, забегало, залязгало, загрохотало дверьми,
завопило командами. Сложная и продуманная до деталей военная машина
приводилась в действие. И в каждой детали что-то сбоило, что-то не
стыковалось, неполадки цеплялись одна за другую, и вместо предполагаемого
стройного движения через несколько минут прочно образовался невообразимый
хаос. Кто-то наделся глазом на компенсат автомата впередиидущего, и его
вели в санчасть, кто-то приложился головой о лестницу и по нему ссыпался
торопливый взвод, кого-то не могли досчитаться, докричаться, найти; рысили
посыльные лишь усугубляли напряженный разброд; погнали грузовик по
излюбленным местам офицерской рыбалки. Лейтенанты криком слали сержантов
собирать недостающих солдат за пределами части. Сержанты из стариков
отругивались с достоинством, возражая, что ночью по кустам до света лазать
придется, и перепоручали это молодым. Молодые выбегали за забор и
топтались растерянно поблизости, отдыхая. Наличествующий личный состав
топтался на плацу и бил злых лесных комаров, проклиная устроителя этой
гадской затеи.
- Пирл-Харбор, - сказал командующий. - Как писал любимый мною в
детстве Луи Буссенар, на войне много и часто ругаются.
На кухне гремело, в санчасти звенело, в складах НЗ скрипело и
стукало, у реки свистело разбойничьим призывным высвистом... В парке
рыдали в голос: один тягач разобран на профилактику, из второго слито все
горючее, третий простоял на консервации от рождения, по принципу "не тронь
- не сломается", и теперь не заводился никаким каком. Прапорщик успел
выбросить пустую бутылку, но закуска красноречиво валялась под столом в
развернувшемся газет дисбат и все смертные муки, одновременно прикидывая,
во что обойдется мероприятие ему самому.
И среди всего этого бардака и безобразия ровно взрычали ГТСы
противотанковой батареи. Приземистые гусеничные машины с приплюснутыми и
разлапистыми длинноствольными пушками на прицепе подползли к повороту из
аллеи и остановились: ворота уже закупорил застрявший танк, размявший о
бетонный столб полевую кухню, разъяренный повар клялся сжечь соляркой
поганую бандуру и вытравить мышьяком всю танковую роту, экипаж заводил
буксир и отругивал и подавала советы.
Фигура, торчавшая в люке переднего тягача, сказала спокойно,
негромко:
- Рахманов, давай вокруг второго ангара к курилке. - И, прижав к
горлу ларингофоны: - Все за мной.
В противоположном конце парка его головной тягач выдавил пролет
забора, и короткая колонна утянулась в темноту, не обратив на себя ничьего
внимания.
Грузовики с резервистами заблудились на проселочных маршрутах, однако
развертывание приемного пункта запоздало еще больше, задерганные
вещснабженцы швыряли обмундирование тюками, отяжелевшие на гражданке люди
напяливали кому что досталось, приобретая вопиюще нестроевой вид: куцее
торчит, мешковатое висит, вкось давит и вкривь болтается: "Строиться!" -
"Ладно, потом поменяемся..." Партизаны флегматично ждали команд и, следуя
им, тыкались туда, где их вовсе не ждали, потому что посыльные
перехватывались по дороге офицерами и усылались с другими распоряжениями.
Поучительные воспоминания бывалых о давней службе бесили
девятнадцатилетних сержантов: "Р-разговоры в строю!!"
С рассветом задождило, палатки шуршали и хлопали, хлюпало, булькало,
народ промок, подустал, приуныл.
Утряслось все кое-как только к шести утра. Командир полка стал меньше
ростом. Лейтенантов, принявших во взводы пополнение, трясло от
изнеможения. Солдаты безнадежно мечтали поспать и с надеждой - пожрать.
Командующий наблюдал происходящее со покойной брезгливостью дипломата,
обнаружившего в тарелке мокрицу:
- Летчики говорят, что когда господь бог наводил порядок на земле,
авиация была в воздухе. Мало они той земли видели!
Свита с высоты своего безопасного положения осуждающе покачала
головами.
Хмарь слизнуло с прозрачно-лимонного неба, солнце брызнуло сквозь
мокрый лес на заляпанную технику, нечетко-ровный строй касок, лаковые
козырьки начальства: подразделения получили задачи.
На выбитой разъезженной трассе БМП, взревывая и дымя, наматывая на
колеса тонкий слой грязи и взметая из-под нее пылевую завесу, покачиваясь
и кренясь на виражах - одна за другой не укладывались в норматив.
- Почему мало тренируются?
- Согласно учебного расписания... все часы... - Знаю твои часы. В год
раз сдадут норматив - на одной машине - а остальные в парке в смазке
стоят. Так?
- Никак нет.
- Раз не умеют - значит, мало ездят. Мало! Почему?
- Лимиты горючего, товарищ генерал-лейтенант...
- Вот на войне и объяснишь про лимиты. Изыскать! С отличного полка за
мелкие нарушения не взыщу. Какой год служишь?
- Двадцать четвертый.
- Так что, мне тебя службе учить? Не можешь полком командовать?
- Могу, товарищ генерал-лейтенант.
- Н-не вижу! Чему ты своих водителей учишь?
- Всему, что положено, товарищ генерал-лейтенант.
- А им ведь, по сути, одно положено: техникой владеть. Боевой
специальностью. Может не уметь строевой, не знать всякой словесной
премудрости - плевать! но чтоб был водитель! Вези на стрельбище - посмотрю
твою пехоту.
Стрельбище ничем не улучшило настроения командующего. Офицеры
нервирующе выкрикивали команды, стрелки поочередно бежали к огневому
рубежу, падали, передергивали затворы - и в основном мазали. Мухлевать
было невозможно - наблюдать в траншею к мишеням командующий отрядил своего
адъютанта.
- А что они у тебя орут на солдат? - неприязненно спросил он, шагая к
линии огня. - Стрельба требует спокойствия. И вообще - что за манера
дергать людей?
Взял у очередного неудачливого снайпера автомат:
- Сколько служишь, гвардеец?
- Год и восемь месяцев, товарищ генерал-лейтенант.
- А сколько раз стрелял?
- Три.
- Вот так вот...
Мрачно - командиру:
- Это - стрелок? Чем он врага поразит - знанием устава и надраенной
бляхой? Патроны изыскать!! Стрельбе учить! В прицеливании тренироваться
ежедневно!
- Есть!
- Если стрелок не умеет стрелять, все остальное ничего не стоит. Ты
его гоняешь, муштруешь, мучишь, а потом он промажет - и вся судьба.
Ходячая мишень, пушечное мясо, пешка! Моду завели: кое-как умеет стрелять
один человек на отделение, так его титулуют аж снайпером!
Солдат тянулся, опустив глаза в неловкости, что присутствует при
разносе своему начальству.
- Смотри сюда. - Командующий отпустил на полную длину ремень
автомата, захлестнул его под рожок и накинул на левое плечо, упершись
левой ладонью сбоку в накладку. - Видишь? Стоит мертво, как в станке. -
Протянул руку назад, не глядя: - Дай-ка десяток патрончиков. - Лег,
скомандовал: - Позвони там пулемет поставить.
Вдали встали три низких зеленых щита, сливаясь с травой. Треснули
слитно три короткие очереди - силуэты исчезли.
- Вот так, - в один прием. Ничего трудного, только целься. - Протянул
автомат владельцу и тяжелым ровным шагом пошел обратно.
- Время обедать, товарищ генерал-лейтенант, - деловито-несмело
доложил командир полка, надеясь, что хороший обед, как водится, смягчит
настроение человека.
- Хорошее дело, - отозвался командующий и направился к своему газику.
- Вези на танкодром, там и пообедаем.
Полковник изменился в лице.
С обедом на танкодроме случилась заминка - пищу еще не подвезли.
Полковник отдал тихий приказ незаметному капитану.
- Если узнаю, что обед забрали у других - накажу, - ровно и
доброжелательно бросил командующий. Полковник насильственно улыбнулся, как
веселой шутке. Командующий демонстративно сдвинул обшлаг над часами.
Когда из "хозяйки" (ГАЗ-66) сняли термоса и контейнер с мисками, он
взял миску, перевернул на траву и ухватил пятерней за бока. Сжал,
приподнял, - жирноватая на ощупь миска выскользнула из пальцев.
- Перемыть, да некогда, - прокомментировал он. - Дежурному по кухне
передайте пять нарядов от меня лично. Завстоловой - трое суток гауптвахты.
Мыть с горчицей! - или ее вам тоже не хватает?
Ефрейтор в белой куртке и колпаке, торопливо отвернувшись, протер
миску полотенцем, черпанул гущи со дна, снял жирка сверху - протянул с
улыбкой.
- В Жукова играет, - зло прошептал полковник командиру танковой роты.
- Солдатский демократ... Ну с-смотри, если твои подведут!
Командующий сел за раскладной столик в тени штабной машины, задумчиво
помешал ложкой и велел адъютанту:
- Неси-ка за мной.
Подошел к ближнему танку - выше низкорослого экипажа на голову,
похожий на огрузневшего правофлангового офицерской парадной коробки:
- А ну, гвардеец, поменяйся со своим генералом мисками.
Адъютант аккуратно опустил генеральский суп на горячую пыльную броню,
а солдатский доставил обратно.
Командующий скрупулезно исследовал содержимое миски; хлебнул,
пожевал, почмокал.
- Кому как, а мне изжога обеспечена. Огурчики соленые с гнильцой.
Картошечка подмерзла. Так, а где же мясо? Ага - вот это мясо? - выловил
кусочек жилы размером с сигарету. - А потом солдатики гастрит наживают,
под язву желудка в госпиталя косят? Мясцо-то куда идет? Поворовываем
понемножку? Кабанчиков откармливаем? Для штабного магазина? Начпроду -
предупреждение о неполном служебном соответствии. Завстоловой - еще трое
суток. Зампотыла...
К пяти часам полк был разгромлен и деморализован вдребезги, как с
этим не справился бы даже налет вражеской авиации.
Командующий с выражением всемирной разочарованности стоял пред свитой
на артиллерийском НП и наблюдал результаты работы гаубичников, пощелкивая
секундомером. Потный майор с пушками на петлицах выкрикивал телефонисту
команды, и десяток-другой секунд спустя высоко над головой чугунно
шелестели и погромыхивали, как железнодорожные составы, летящие из-за
леска с огневой позиции снаряды. Разрывы неукоснительно разбрасывались
вдали от целей, заранее рискованный шаг: мигнул телефонисту, и, переходя к
стрельбе на поражение, огневики заложили дымовые снаряды. Бурый туман
окутал район цели.
- Стой! - торжествующе объявил майор. - Записать: цель задымлена!
- "Факир был пьян, и фокус не удался". Зачем же ты ее задымил? -
поинтересовался командующий. - Или, как говорят в артиллерии, без "твою
мать" и снаряд не туда летит? Или, раз противника уже не видно, так и нет
его? Ты страусом не служил?
Ушлый майор огреб предупреждение о неполном служебном соответствии и,
одеревенев лицом и фигурой, удвинулся с глаз долой.
Некогда командующий волею судеб окончил не общевойсковое, а
артиллерийское училище (подобно другому, более знаменитому полководцу за
двести лет до него), и артиллерия оставалась его первой любовью и
слабостью.
Чем дальше, тем гуще уснащалась его речь энергическими выражениями.
Когда внизу на полигоне споткнулся впопыхах гранатометчик, зарыв в песок
свою трубу и кувыркнув с ног второго номера, он сплюнул, махнул рукой и
отвернулся.
- Полк небоеспособен, - угрюмо резюмировал. - Офицеры подают солдатам
пример жульничества и очковтирательства. Подушки в казарме ровняются по
нитке, трава красится зеленой краской, а солдаты берут социалистические
обязательства: вот результат. А гранаты бросать боятся - страшно! В парке
занятия как? выстроит взвод на солнцепеке и талдычит. А солдат преет и
терпит: скорей бы кончилось. Да выведи их в лес, посади в тени, дай
расстегнуть до полусмерти, но чтоб он понимал: для дела, со смыслом! - Он
достал портсигар, прикусил сигарету. - Служить не хотят - а почему? много
бессмыслицы и унижений, мало воли. И считает дни до приказа. Оттого и
дедовщина, что снизу вверх показуха, а сверху вниз хамство: у кого на
звездочку больше, тот другому и тычет... товарищи офицеры... Сам грешен.
Ему как себя уважать, чем в себе гордиться? вот и ищет того, над кем
главным будет... А взводным удобно: старики отвечают за порядок! А
комиссии смотрят бумажки и наглядную агитацию. Черт его знает, неужели и
войны ничему не учат? Мы ведь с вами профессионалы, а не чиновники...
Людей и технику в гарнизон. Ну, поехали к тебе - раздавать всем сестрам по
серьгам.
Но, хотя все уже приблизились к машинам, чтобы ехать, на полигоне,
очевидно по инерции, еще что-то происходило. Потому что из дырявого
лесочка вдруг вылетела куцая батарейная колонна, расходясь веером,
резервный тягач отстал и ткнулся за куст, шесть остальных развернулись с
ходу, из них разом, как чертики их шкатулок, выскочили расчеты, отцепили и
развели станины, слетели чехлы, кувалды звякнули по сошникам, вгоняя в
землю длинные стойки... Фигурка за боевой линией взмахнула флажком, и
пушки ударили четким залпом - километровые дорожки пыли взметнулись от
стволов и протянулись к зеленым щитам - снаряды шли по низкой траектории
все это менее минуты.
Командующий поднял бровь вопросительно.
Батарея дала два залпа, мигом снялась на подлетевшие тягачи и
переместилась метров на пятьсот влево, на позицию с передвижным щитом.
- Кто это упражняется? - спросил командующий, показывая, что удивлен
тем, что в столь завалящем полку кто-то что-то умеет, и то по
недоразумению, надо полагать.
- Командир противотанковой батареи капитан Степченков! - с особенной
четкостью доложил командир полка.
- А что без приказа? Задобрить меня хотите?
- Никак нет! - рубил полковник.
Командующий неохотно протянул руку, в которую адъютант вложил
бинокль. Внизу на мятой равнине орудия уже были приведены "к бою". Щит
полз вдоль линии. Гулко стукнуло первое орудие, высоко подпрыгнув на
колесах и на миг зависнув в пылевом шатре, словно подавилось проглоченным
в отказе стволом. В бинокль отчетливо просматривалось, как белые щепки
брызнули за щитом от образовавшейся дырки.
- Хм, - сказал командующий утомленно.
Еще пять хлопнули поочередно, и пять раз споткнулся пятнистый
прямоугольник в своем движении.
- Хм, - повторил командующий.
Щит пополз назад. Одновременно скакнули три пушечки, три нити легкого
праха слились в цель, щит резко дернулся в размахах, помедлил, последовал
дальше. Врезали залпом три другие.
- Неужто умеет? - с напускным презрением спросил командующий.
- Умеет, - подтвердил полковник.
Батарея дудухнула единым громом, оседающая муть клубилась над
огневой: щит расщепился иззубренно, улетела вкось кувыркающаяся доска.
Командующий оперся о крыло машины и сдвинул фуражку..
- Дай-ка сюда этого комбата, - приказал он.
Газик сорвался с места и рискованно полез прямо вниз с холма. Все
наблюдали, как он катит по полю к батарее, останавливается...
Через пяток минут, газуя и рыча, он выскочил наверх, открылась
дверца, и взорам ожидающих явилось воронье пугало.
Тощая кривая фигура, путая шаг, с издевательской нелепостью
промаршировала к командующему, и растреснутый тенорок доложил:
- Товарищ генерал-лейтенант! Командир противотанковой батареи... ...
... полка капитан Степченков по вашему приказанию прибыл! - Он лихо
опустил от козырька руку, из-под топорщащегося хэбэ выпал грязный носовой
платок.
- О господи, - сказал командующий. - Один есть офицер у тебя в полку,
так и того вблизи показывать никому нельзя.
По свите дунуло смешком. Ко всему вдобавок, на вишневом шнобеле
комбата отблескивали невероятные очки - толстые, с какими-то составными
стеклами, подобающие, наверное, профессору филологии в читальном зале,
испортившему зрение в архивных изысканиях.
"Пятнадцать суток ареста за внешний вид!.."
Командующий посуровел и выпрямился.
- Спасибо за отличную стрельбу, капитан! - отчеканил он, взяв под
козырек.
- Служу Советскому Союзу, - недобрым, вяловатым, некомандным голосом
ответил странный капитан. Выглядел он лет на сорок, наверное.
- Где так стрелять научился?
- В поле, - свободно ответил капитан, и даже наметил пожатие плеч.
Генеральская свита слегка нахмурилась, как бы показывая, что осуждает
такую вольность, что с командующим армией таким тоном говорить не след.
- А солдат где учил? - улыбнулся командующий.
Капитан хрустнул камешком под сапогом.
- Там же, - отозвался с оттенком утомленного удивления. - В классе...
в парке... Дело нехитрое, долго ли.
- А по тревоге сколько поднимались?
- С нормативом на "отлично", - ответил капитан так, как отвечают на
надоедливый вопрос что-то само собой разумеющееся.
Командующий обернулся к наблюдателям:
- Врет?
- Он не врет, - проговорил комполка.
- Противотанковая батарея вышла сразу, - подтвердил коротенький
подполковник из свитских.
- Ты же докладывал, там с ходу в воротах пробка встала?
- Они забор повалили и вышли.
- Вот как, - сказал командующий неопределенно.
Степченков стоял перед ним по стойке, никак не соответствующий ни
"смирно", ни "вольно", и шевелил пальцами. На носу его повисла капля, он
поднял платок с земли и высморкался.
- Из каких вообще систем стрелял? - спросил командующий, потому что
по обстановке, по настроению надо было еще что-то спросить.
- Из всех.
- Как? Что значит - "из всех"?
- Из всех систем наземной ствольной артиллерии, - скучновато уточнил
тот.
- Из И-тридцатых?
- Из М-тридцатых.
- Из ЗИСов?
- Из ЗИСов.
- Из Д-тридцатых?
- Из Д-тридцатых.
- Из Т-пятнадцатых?
- Из Т-двадцатых тоже.
- Из самоваров?
- И из "гвоздик" тоже...
- И как? - начал веселеть командующий от необычности случая.
- Точно так же, - с неуставной флегматичностью ответил Степченков.
- Что значит "так же"?!
- Как вы сейчас видели.
Командующий секунду помолчал; нахмурился.
- Подполковник! Отвези-ка этого хвастуна на закрытую к гаубичникам, и
пусть выстрелит... пятую задачу. Цель укажу сам. А то уж больно... -
подыскал правильное слово, - выеживается. Проверим!
- Есть, - безучастно ответил Степченков, с полурасслабленной у
козырька рукой повернулся и, спотыкливо гребя ногами, последовал за
сопровождающим.
Командующий сдвинул линейки прибора управления огнем и произвел
расчеты сам.
По полевой связи комариный голос доложил: "Капитан Степченков на
огневую позицию прибыл".
- Прибыл? - недобро переспросил командующий и перевел взгляд на
местность. - Цель номер четыре: дот и пехота укрытая в окопе. Полная
подготовка данных. Даю метеосредний: 200-752-08007-23, 400-747-08008-21...
Пошло время! - надавил секундомер. Дышал в нагретую телефонную трубку,
ожидая.
Буквально через двадцать секунд он услышал, как телефонист репетирует
команды, подаваемые Степченковым на дальней огневой:
- Стрелять первому взводу! По доту! Взрыватель фугасный! Заряд
второй! Прицел сто тридцать два! Уровень тридцать ноль! Основное
направление правее пять ноль! Первое! Огонь!
Шелестяще прогромыхал в небесах снаряд и выбросил неяркий
серо-прозрачный фонтан почти рядом, казалось, с бетонным колпачком среди
черно-зеленых прогалин.
- Однако, - отреагировал командующий и скосился в свои записи. -
Перелет право двести!
- Прицел сто тридцать! Угломер меньше ноль ноль один! Огонь!
Встал и опал земляной столб перед целью.
- Недолет лево сто, - недоверчиво корректировал командующий.
- Прицел сто тридцать один... Батарее, пять снарядов, беглый...
Командующий убедился, как первая батарейная очередь накрыла цель на
поражение, и только тогда скомандовал: "Стой..."
Комполка расправился гордо.
- Хулиганит, - приговорил командующий. - Вместо широкой вилки - мизер
ловит. Это еще не факт. Могло и не повезти.
- Он умеет, - весомо заступился комполка. - Он не ошибается. -
Благодаря этому артиллеристу комполка сейчас чувствовал себя в чем-то даже
более правым, чем генерал: как бы он защищал безупречного человека, а
защищать другого всегда легче, чем себя, к, кроме того, безупречность
защищаемого как бы распространяется на благородного защитника, причастного
к успехам своего офицера и руководимого полковым патриотизмом.
- А вот перебрось-ка его на третью огневую, пусть выстрелит из ста
тридцати миллиметров. Поглядим. - И добавил ворчливо: - Километров
пятнадцать - это тебе не в щит перед носом тыкать.
Придирчиво выискал цель на пределе дальности:
- Репер номер четыре! Сокращенная подготовка данных.
Фугас пробуравил вечерний воздух через те же двадцать секунд.
- У него там что, компьютер в голове? - выразился командующий. -
Что-то быстровато опять...
Командующий, по привычке старых артиллеристов, смотрел поверх
дальномера, чтобы засечь разрыв, если он ляжет вне ограниченного обзора
оптики, - как, вероятнее всего, и должно было быть.
Рвануло с отклонением в одно малое деление, метров триста переноса.
Широкая вилка. На такой дистанции с первого пристрелочного - это
практически невозможно. Не верите в случайность - назовите чудом...
- Там что, все прицелы посчитаны заранее, так?
- А он? - указал тот на майора. И майор готовно изобразил лицом: да,
он ведь стрелял плохо, значит - все честно, не мухлевали; да и куда, мол,
нам, нерадивым, такую работу проделывать.
Возникший состязательный дух ввел командующего в азарт: приятно
поставить в тупик достойного противника, погонять настоящего специалиста,
утыкая его в предел возможностей: все равно уже предъявлен высший класс.
- Степченкова на провод. Капитан, слушай приказ. Занять огневую
позицию за рощей Зеленая, между оврагом и отметкой двадцать ноль. Понял?
Доложишь по прибытии.
- Вот так, хитрецы, - удовлетворенно сказал он полковым офицерам,
понимая их скрытую гордость и даже подначку. - Сам укажу огневую и сам
поставлю цель. Выясним, что можете, а что симулируете... научились,
понимаешь, ухари... так вашу... Соседи-то, поди, все еще боятся водку
выпить, которую на учения припасли, а? Знаю, сам такой был: зимой в поле
минус тридцать, руки к металлу прилипают, я своему взводу по сто, сам
двести - и жарко...
И все засмеялись, разряжая обстановку, тягостность неладного дня
как-то приуменьшилась, сгладилась.
Первый снаряд Степченкова ссек серпом осколков одинокую сосну,
которая была ему задана в качестве цели.
- Ну сука, - восхищенно сказал командующий. - Во огневичок милостью
божией. Так, - он вскинул часы, сощурился на догорающее в озере солнце. -
Разбор здесь. Старших офицеров - ко мне. Остальным - свободны.
Теперь, когда Степченков выкарабкался из газика, атмосфера приема
поощряла дружелюбием. Командующий жестом оборвал доклад и помедлил. По
настроению хотелось ему чуть растрогаться, открыться грубовато-строгим, но
душевным и справедливым отцом-командиром, благодарным отличному офицеру за
примерную службу... Был миг уместности обнять Степченкова, но некоторая
театральная проникновенность сцены диссонировала с его карикатурной
фигурой и несуразным очкастым лицом, и командующий ограничился:
- Спасибо за службу, товарищ капитан. Спасибо тебе, дорогой, - и
двумя руками стиснул и тряхнул ему кисть.
Степченков неловко стоял и переминался. Образовалась пауза.
- А почему ты прицел дал на два деления больше, чем выходит по
подготовке? - командующий отнес от глаз листок. - И что это за установка
"полделения"? Почему поправки?
- По интуиции, - вздохнул Степченков.
- Что значит - по интуиции?
- Вечер... - скупо обронил тот.
- Не понял. То есть?
- Температура воздуха ниже, плотность и влажность выше, и ветер
вечером всегда стихает... Вечером метеосредний через пятнадцать минут уже
неточен, это учесть надо.
- Та-ак.
- Перепад пяток метров учесть надо: стоишь ведь не точно на отметке
по карте. Степень изношенности ствола...
- Да не проще ли сразу при пристрелке...
- А зачем, если заранее ясно.
- Откуда же ясно? Сколько на них давать?
- Практика. Потом, снаряды были с тремя плюсами, а три - почти всегда
два с половиной.
- С чего ты взял?
- А я их часто взвешивал, чтобы уяснить.
- Снаряды взвешивал?! На чем?
- На медицинских весах.
- Ну-ну, - сказал командующий. - Нарвался я на аса! Учитесь, товарищи
офицеры - что такое профессионал; что такое любовь к своему делу. Что ж ты
в капитанах-то застрял, Степченков? ЧП были?
- Образование среднее, товарищ генерал-лейтенант. Кончал еще не
высшее училище.
- А почему в академию не поступал?
- Поступал.
- Ну и что?
- Не поступил.
- Почему? Уж ты-то? Строевую не сдал, что ли? - пошутил он.
Окружающие готовно - незло - подсмеялись.
- По зрению, - неохотно скрипнул Степченков.
- А сколько у тебя?
- Минус семь с половиной.
- Ско-олько?! Да-а... - протянул командующий. - Как же тебя проверки
не комиссовали?
Степченков развел локтями - эдакий дрыг обрубками крыльев.
- Он таблицу наизусть выучил, - подал голос майор.
- А? Та-ак... А если выучил, что ж не можешь в академию ткнуться?
- Поздно..
- Сколько тебе?
- Тридцать девять.
- Мд-а. Ну, а раньше, когда поступал?
- Не догадался.
- А когда догадался и возраст позволял?
- Больше не направляли.
- Ясно! - сказал командующий. - Направлять не направляли, но в полку
держали - для результативности, и на всякий случай, чтоб был хоть один
артиллерист, так? - Перевел тяжелый взгляд на командира полка.
Командир полка вытянулся. Степченко пожал плечами.
- Короче, - спросил командующий, - начальником штаба в отдельный
артполк хочешь?
Установилась космическая тишина. Сейчас на глазах у всех происходил
один из тех редчайших случаев, которые затем перелагаются в легенду и
передаются поколениями офицеров всех округов: как командующий вознес
личной властью судьбу неудачливого офицера, посадив капитана сразу на
подполковничью должность, так ему понравилась стрельба того.
- Спасибо, не хочу, - ответил Степченков.
В толпе произошло легкое гудение. Комполка спокойно кивнул головой.
Командующий склонил голову чуть набок, как озадаченный победоносный петух.
- А почему это еще? - осведомился он.
- Я артиллерист, - сказал Степченков.
- А я тебя не кухню предлагаю.
- Моя профессия - стрелять, - сказал Степченков.
- Но не могу же я поставить тебя на дивизион! - сказал командующий. -
Я вообще гнать тебя должен, узнав официально о твоих очках, ты понял?
- Понял, - сказал Степченков равнодушно.
- И что?
- А все равно еще год-другой - и в запас.
- Хоть бы майора тебе дать, что ли, - раздумчиво сказал командующий.
- Послужил бы еще пяток лет...
- Если можно... - и тут впервые голос Степченкова потерял равнодушную
ровность, он посмотрел на генерала сквозь свои неуклюжие очки с надеждой и
даже, пожалуй, с мольбой.
- М-да, - крякнул командующий. И проницательно спросил: - Пьешь?
Степченков пожал плечами.
- Редко, товарищ генерал-лейтенант, - заступился комполка.
- Ясно, - сказал командующий. - Благодарность в приказе получишь. А
это - на память, от меня. Сейчас это, конечно, не модно, но, что
называется, чем могу, - он отстегнул с запястья часы и вложил Степченкову
в руку. - Хочешь - носи, хочешь - пропей, дело твое.
Он вздохнул и направился к натянутому тенту, под которым вокруг стола
с картой ждали старшие офицеры.
...Через час Степченков стоял в гарнизонном кафе-стекляшке, именуемом
здесь в просторечии "прапорщик". Фуражка его с трудом удерживалась на
затылке, очки сползли, китель был расстегнут, открыв серый заштопанный
свитерок. Перед ним на заляпанной мраморной крышке отекали две кружки с
пивом, и между - пивная же кружка с красным. Водочная бутылка каталась под
столом, старушка-судомойка подняла ее и, шаркая, унесла.
- Ссуки, - полукричал-полуплакал Степченков, качаясь на нетвердых
ногах и хватаясь за крышку столика. - Блляди! Ггады! П-портачи поганые! Я
артиллерист, я! Я артиллерист милостью божьей!.. Артиллерия - бог войны...
что вы понимаете! Что вы можете, долбоклюи! Да я вам снаряд в
баскетбольное кольцо за десять километров продену, с кем спорить, ну? Мной
командовать... да я вас всех утру, дошло бы до дела!..
Он отхлебнул вермута, запил пивом, ткнул в губы мокрой сигаретой и
выронил ее. Сержант из его батареи, следящий от двери, бережно вложил ему
в рот зажженную сигарету и обнял за плечи.
- Пойдемте, товарищ капитан. Вам уже пора, я помогу, идемте.
- Ты не видел... мне командующий армией сегодня руку жал... одному! Я
один из всех стрелять умею! И вас, салаг, щенков, учу!
- Я знаю, товарищ капитан.
- Что ты знаешь, сопля, пацан! Знаешь! Я в Египет просился - не
отправили! Во Вьетнам - не отправили! В Анголу - не отправили! Суки, гады,
бляди! В Афган - не отправили! Говно отправляют, а я, срок уже отслужил,
все, - сижу здесь! Да я снаряд... душу твою... я его в воздухе чувствую...
я его как руками на место кладу... и меня, мариновать!.. да я вообще
ослепну, и все равно стрелять буду... я артиллерист (слеза выкатилась), я
ас, первый, понял?..
- Пойдемте, товарищ капитан, - уговаривал мальчишка-сержант. - Поздно
уже, закрывают, вам домой надо, идемте.

_________________

"Аэродинамика - это для тех, кто не умеет строить мощные моторы" - Энцо Феррари

  •  
  • +1
24-11-2011 
avatar Papuas Papuas Клубная карта
avatar
47 друзей
24-11-2011 
О понимании


В августе 1999 года инженера Иво отправили в срочную командировку в одну дикую страну.
На языке дикой страны инженер Иво знал только одно слово – ляпушька, так его коллега Андреас называл свою русскую подружку. Маленькая лапа пушистой кошки, Pfötchen, ляпушька.
Дедушка Франц предостерёг: – Будь осторожен. Я знаю этих русских, мы им тогда всыпали на Зееловских высотах, думаешь, они это забыли?!
В самолёте Иво убедился – не забыли, мстят. Спинку переднего кресла пришлось подпирать коленями, стюардесса сказала, что помочь не может, их, стюардесс, двое, а падающих спинок пол-самолёта. Про то, чем кормили, вспоминать не хотелось, но оно само о себе настырно напоминало.
В аэропорту Иво встретила главный проектировщик фрау Анна Сергеевна, валькирия лет пятидесяти, привела к страшной ржавой машине без ремней безопасности, строго наказала не прикасаться к двери, а то замок не держит, и на сумасшедшей скорости, в лязге и дребезге отвезла в гостиницу.
Утром фрау Анна заезжала за Иво, вечером привозила, лично сопровождала до входа, грозно зыркая и рявкая на девушек приятной внешности, но очевидно сомнительной репутации. От зырка и рявка красавицы тушевались и теряли задор, а их позы – призывность.
В пятницу всем коллективом бюро отметили успешное решение проблем, пожелали счастливого пути, и фрау Анна, к ужасу Иво от рюмки не отказывавшаяся, усадила его в свой гроб на колёсах. Гроб натужно пыхтел и стучал внутренностями, а на последнем километре встал. Фрау Анна наговорила гробу непонятных энергичных слов, не помогло.
– Такси тебе на утро заказали, а отсюда сам дойдёшь, тут рядом, вдоль того дома, потом налево – и гостиница, с девками там не заговаривай, без штанов останешься. Ну всё, спасибо тебе, помог, запустим производство, разбогатеем, приедешь – на мерседесе возить будем.
И неожиданно расцеловала.
Вечер стоял тёплый, во дворе дома на скамейке сидела девушка с книжкой, вокруг скамейки носилась собака сложносочинённой породы, низкое солнце просвечивало волосы девушки и делало её похожей на пушистый золотой одуванчик.
Если бы не отмечание успешного завершения, Иво бы не отважился. А так решительно направился к скамейке, аккуратно упал к ногам девушки и правдоподобно закатил глаза от невыносимой боли.
Девушка вскрикнула, вскочила и бросилась к нему.
Собака тоже бросилась, взлаяла, но кусать не стала, а преданно посмотрела и лизнула в щёку.
– Кажется, я вывихнул ногу, – простонал Иво.
– Я не понимаю! Вы можете встать?
Из окна первого этажа выглянула женщина, и Иво увидел, как его жена будет выглядеть через тридцать лет.
– Надюша, что там такое? Он не пьяный, нет? Что-нибудь сломал? Надо скорую вызвать! Доктора!
– Найн доктор! – закричал Иво.
– Мама, он не хочет доктора!
– Он что, немец? Бедный мальчик! Сейчас я позову Ирину Степановну, она язык знает.
Из подъезда выбежала его будущая Schwiegermutter, вместе с девушкой они дотащили прыгающего на одной ноге Иво до своей квартиры, усадили в кресло в маленькой комнате. В другом кресле сидел сердитый старик. Все четверо говорили одновременно, собака за компанию радостно лаяла.
Я хотел с вами познакомиться, я Иво. Наденька, что он говорит, какие ивы? Дожили, немчура недобитая в доме! Может, он голодный? Ой, у меня ж там оладушки! Получи, дед, подарок от единственной внучки! Я не понимаю! И чайник поставь. Сметаны положи побольше, худой какой, кто его тут кормит, в чужой стране. Мы им задали жару в 45-ом, на Зееловских высотах, будут помнить! Я Иво! А, вот и Ирина Степановна!
Симулянт еле отбился от предложения вызвать скорую, и муж говорящей по-немецки женщины отвёз его в гостиницу.
– Надюша, тебе не показалось, что уходя, мальчик хромал не на ту ногу?
Утром в субботу в дверь позвонили, Надя открыла, на пороге стоял давешний травмированный с букетом. Розы в букете были не первой свежести, что, по замыслу продавца, компенсировалось обилием завивающихся бумажных ленточек и ядовито-зелёным целофаном. Немец расшаркивался, что-то объяснял, а потом замолчал, покраснел и сказал: – Ляпушька!
Стоял со своим дурацким букетом из неликвида, смешной, растерянный и очень, очень милый.
Из немецкого Наде в голову пришло только Анна унд Марта баден (спасибо, Ильф с Петровым), но потом вспыл граф Алексей Толстой, и она взяла букет и сказала: – Битте, ой, то есть данке, мин херц!

Через год Иво приехал просить Надиной руки и сердца.
Не один. С дедушкой.
Надя переживала, а Иво её утешал: – Не будут же они стрелять друг в друга!
Дедушка Франц немножко знал по-русски, а дедушка Александр – кое-что из немецкого.
– Ванья здрастуй! – сказал дедушка Франц.
– Гитлер капут! – сказал дедушка Александр.
Этого хватило. Вечером сидели за бутылкой, спорили, рисовали схемы какие-то, наверно, сражались на Зееловских высотах, где в 1945 году вполне могли встретиться – мобилизованный в 17 лет Франц и призванный в 18 Александр.
Хорошо, что не встретились.

Дедушка Франц умер в начале 2005.
Дедушка Александр сказал: – Будет ждать меня, немчура, там договорим.
Пережил на три месяца.

Утром Иво будит Надю: – Просыпайся, ляпушька!
– Доброе утро, мин херц! – говорит Надя.
Иво по пути на работу отвозит в детский сад маленькую Нину, а Надя отправляет в школу Франца-Алекса.

Где-то наверху, а может, внизу, а может, в другом измерении, в какой-нибудь Вальгалле к разговору прислушиваются дедушка Франц и дедушка Александр, вздыхают довольно, говорят друг другу Гитлер капут! и Ванья здрастуй! и опрокидывают по стопочке.
Или из чего там пьют – из рогов, что ли.

drevo-z.livejournal.com/196304.html

_________________

Вы все психи, и не лечитесь.

  •  
13-12-2011 
avatar Papuas Papuas Клубная карта
avatar
47 друзей
13-12-2011 
www.reviewdetec...p?showtopic=122647&st=20

Охота на соболя наверно самый увлекательный процесс. Этот юркий, красивый зверёк одновременно обладает хорошим интеллектом, в отличии от того же самого колонка. А по выносливости многим покажет класс выдержки, когда любой ценой надо сохранить себе жизнь. Первый урок охоты на соболя был для меня очень тяжёлым в физическом плане. В один из дней охоты, который начался как обычно, мы с отцом должны были проверить заездки недалеко от зимовья. Выпавший снег прочно укрепил своё положение в лесном хозяйстве. С тропы спустились в болотину около речки, прошлись её краем. В таких местах идти не очень приятно, по ходу движения приходиться постоянно выбирать наиболее удобный маршрут. Деревья, кустарники стоят здесь в засушливом состоянии, несмотря на то, что рядом живительная влага. Но, тем не менее, в большинстве своём растительность чахлая и имеет нездоровый вид. Вот уже какой год, проходя по таким местам, когда приходиться буквально протискиваться через своеобразные загромождения, на уме вертится одна и та же мысль. Бурная фантазия рисует картину маслом: все тропинки в тайге заасфальтированы, русло речки очищено от завалов упавших деревьев и выложено бетонными плитами. Но потом, когда придёшь на отдых в зимовьё, и, вспоминая прошедший день, начинаешь отталкивать от себя эти нездоровые мысли о наведении порядка именно в таком виде. И начинаешь осознавать, что именно так и должно быть. Именно так должно было упасть это дерево, именно здесь должен расти этот колючий, и уродливый на вид кустарник. Понимаешь, что всё здесь находится в своей гармонии бытия, что именно так природа захотела видеть картину этого участка леса.
Около речки отец нашёл листвяк со светлячками серы. Наверно не все знают, что это такое. А это здоровая и полезная альтернатива жвачке. Рядом бегают две собаки, изредка пропадая и снова прибегая к нам. Часы показывают начало двенадцатого часа, стоит дивная и солнечная погода, когда наслаждаешься тишиной и чистым морозным воздухом. Неожиданно собаки залаяли где то поблизости. С отцом пошли в этом направлении, попутно замечая для себя, что здесь недавно проходил соболь, поскольку отчётливо видны его следы. Было видно, что зверёк мышковал, то есть охотился на мышей. Лайка точно так же прекратилась, как и началась. Когда подошли в предполагаемое место первой лайки, обнаружили, что собаки быстро нашли выход следа соболя из череды лабиринтов его ходов. А это очень важное качество охотничьей собаки – находить след, идти по нему, минуя всевозможные головоломки соболя при попытке уйти от преследования. И соболиная охота показывает мастерство или противоборство этих двух млекопитающих. Не знаю почему, но тропят собаки соболя очень ожесточённо, со свойственным им охотничьим азартом, порой переходящую в какую то неиствующую злобу. Словно желание отомстить соболю за его свободу перемещения, за его самостоятельность в лесу. С нами две собаки. Заиметь хорошую собаку очень сложно. Во-первых, желательно брать щенков от рабочих лаек, плюс нужна тренировка в лесу. В условиях города это сделать проблематично. Поэтому все наши собаки жили в деревне, у родителей отца. Но и здесь возникали свои трудности. Бабушка наотрез отказывалась содержать собаку, если она, по её мнению, не справлялась на охоте со своими обязанностями. Но как показывает время, даже в первый год не каждая собака может в полной мере показать своё искусство. Кобели вообще могут только на третий год вкурить тему. Но бабушка категорично придерживалась своей политики, в результате чего собака или лишалась жизни, или поселялась у родственников в другой деревне. Вот и сегодня находящая с нами лайка по кличке Пальма, в результате невероятного стечения обстоятельств продлила себе жизнь, а по меркам собачей жизни так оно и есть, на целых одиннадцать лет. По окончании одного из сезонов, на круглом совете разборов полётов, было принято решение о нецелесообразности дальнейшего нахождения на довольствии той самой Пальмы. Ещё с утра отец с дедом уехали в лес за сеном. С собой взяли собак в количестве наверно четырёх-пяти штук, в том числе и Пальму. Хотя последняя имела на лапах чёрную метку, как всем известный одноногий пират. Ближе к вечеру на запряжённых лошадью санях привезли сено. Дорога пролегала через лес, по которому сновали собаки. По приезду, в течении наверно ещё часа, собак так и не было видно. Дед уже пошёл в огород готовить удавку, когда заметил на горизонте приближающихся собак. Они бежали каким то клином, во главе которого была Пальма. Когда собаки подбежали поближе, мы заметили в пасти Пальмы только что добытого ею колонка. Цветовая гамма была поразительна, сама Пальма была ярко жёлтого цвета, и добытый её колонок тоже. До сих пор нет объяснения этому факту. По-собачей иерархии Пальма занимала самое последнее место, была молодая и неопытная. Как она добыла колонка, и как стая доверила именно ей взять и принести его деду, невозможно объяснить. Здесь уже повод пофилософствовать на тему совпадений, но, тем не менее, смертный приговор был отменён, и получено право на дальнейшую жизнь. В последствии Пальма стала одной из самых успешных и добычливых собак. Основой план по пушнине был выполнен именно с ней. И что характерно, собака именно с такой кличкой была у нас второй по умению быстро найти добычу и правильно её загнать на дерево. И в её характере произошли разительные перемены. Если раньше это была пугливая и прямо сказать, трусливая собака, то с того момента её как подменили. Правда, жить всё равно её перевезли в соседнюю деревню к родственникам. При очередной встрече с роднёй были поражены рассказами о Пальме. Она снюхалась с хозяйским кобелём и творила настоящий террор в деревне. В паре они подходили к очередной собаке, кобель хватал её за холку, а Пальма отработанным движением перекусывала шейные позвонки, наносив тем самым несовместимые с жизнью увечья. Дядя Юра устал успокаивать разгневанных хозяев собак регулярной порцией водки. Сколько уже раз односельчане угрожали застрелить Пальму, но живительная жидкость в виде водки в очередной раз отводила занесённый меч возмездия. Силу её зубов я оценил и сам, когда в тайге привязывал её в случаи необходимости. Но все усилия были тщетны: она с лёгкостью перекусывала одним движением и ремни, и вожжи, и крепкую верёвку.
…вышли из непроходимой чащи, стараемся идти по следам собак. Когда понимаем, что собака распутывает немыслимые круговерти соболя, делаем круговой обход, стараясь найти следы выхода собак и соболя. Это надо тоже уметь делать, иначе можно запутаться и потерять время, что в принципе не желательно. К этому моменту чувствую лёгкую усталость. Прошли уже немало, а развязки событий не видать. Напрягает ещё и тот момент, что лайки собак давно уже не слышно. Мы методично идём по следу. Чехарда хитросплетений ходов соболя больше не встречается. Видно, что зверёк почувствовал за собой погоню и идёт целенаправленно в одно ему известное место. Отец тоже знает это место - там завалы леса, там соболя собаки не возьмут при всём желании. Однако, не смотря на то, что соболь уходит от погони, он ещё успевал мышковать. Раза два встречали только что добытых им мышей, ещё тёпленьких, которых он давил просто так. К этому моменту вышли в гарь, когда то в этих местах прошел большой пожар. Природа долго не могла отойти от той беды, растительность ещё долго не росла. Отец идёт впереди, я сзади. Слышен только хруст снега и ничего больше. Идём довольно давно, устали оба сильно. Отец останавливается на перекур.
- Послушай,- говорит он мне. – Ни чего не слышишь?
Пытаюсь настроиться, пытаюсь поймать хоть маленький отзвук собачьей лайки, но всё тщетно.
- Нет, ничего не слышу.
Слышу только шум, как стучит взбудораженное от быстрой ходьбы сердце.
Стоим, отец бросает недокуренную папиросу, снимает шапку и вслушивается вдаль. Тишина. Неужели соболь ушёл? Неужели мы зря идём не первый час?
Только что разгорячённые быстрой ходьбой, мы начинаем слегка замерзать. Деваться некуда, надо идти дальше, нельзя бросать собак. Снега уже по колено, уже не замечаю, как навалил его в сапоги. День постепенно клонится к закату, сиротливое солнце в морозной мгле постепенно приближается к горизонту. К вечеру стало морозить. Вот так охота на соболя,- подумал я. Такой хоккей нам не нужен. Вдруг отец остановился:
- Тихо!
Мы замерли. Где то вдалеке, еле осязаемо на слух, практически не слышно, улавливались нотки собачьего лая. Неужели собаки загнали соболя? Сколько потом раз замечал для себя, что полностью уставший от многочасового перехода, но услышавший победный лай собак, словно преображаешься. Усталость снимает как рукой, и в голове только одна мысль: вперёд, ещё немного, но только вперёд. Надо успеть, чтобы соболь не обманул собак. Ведь он может, забравшись на дерево, перепрыгнуть на другое-третье, и спрыгнув на землю, уйти дальше, в то время как собаки будут облаивать дерево, на которое его загнали. Мы оба с отцом прибавили хода. Вот лайка всё громче и всё отчётливей. Начинает темнеть, а зимой очень рано темнеет. Подойдя поближе, оцениваем ситуацию. Собаки загнали соболя на одну из трёх ёлок, что дружной семейкой выросли в гари. Подбадриваем собак, они заслужили похвалы. Отец снимает с плеча ружьё, одну из собак привязываем, оставляя другую для поимки хищника. Если этого не сделать, то в случаи неудачи при поимке падающего зверька, собаки могут его порвать. Ведь в этот момент разгорячённые его троплением, они как бы вымещают на нём всю свою злобу. Лайка не прекращается, поскольку собаки чувствуют развязку ситуации. Раздаётся выстрел, стараюсь первым схватить соболя. Немного выждав после выстрела, соболь начинает падать вниз. Лай собак многократно усиливается. Вот соболь упал, я подбегаю и хватаю его. Но он из последних сил хочет жить, вцепляется в крону дерева, и настойчиво пытается подняться по нему. Я просто чувствую его мощь, его желание уйти вверх по кроне. Но вот силы его покидают, тело теряет былую концентрацию мышечного напряжения. Всё. Поставлена жирная точка. План по соболю выполнен. Даём собакам по очереди чуток помять их беглеца. Но надо держать ухо востро, один момент, и собака, почувствовав слабину охотника, может вырвать добычу и начать яростно её трепать. А брак в работе нам не нужен. Чёрное золото должно быть сдано в заготконтору без дефектов. Когда соболь был положен в рюкзак, с ещё большей силой навалилась усталость. Заметно потемнело, а нам нужно было возвращаться обратно в зимовьё. Быстро сориентировавшись на месте, отец выбрал нужное направление. Возвращаться пришлось в полной темноте, но мысль о быстром тепле подталкивала вперёд всё быстрей и быстрей. По приходу в зимовьё нас ждал сытный ужин, который приготовил брат отца, и который уже стал волноваться по поводу нашего долгого отсутствия. На следующий день мы с отцом устроили себе выходной день. Полдела было сделано: план по соболю выполнен, план по белке тоже был почти сделан. Но такая муторная погоня и добыча соболя у меня была только один раз. Впоследствии, когда добывал соболя самостоятельно, таких заморочек не было…А это совершенно другая история.

_________________

Вы все психи, и не лечитесь.

  •  
2-09-2012 
avatar ViTT ViTT
avatar
22 друга
2-09-2012 
"О чём сожалеют умирающие люди

На протяжении многих лет я работала в качестве сиделки. Мои пациенты – те, кого отпускали домой умирать. Это были особенные времена. Я была рядом с ними последние 3-4 недели их жизни.


Люди много черпают от осознания своей смертности. Некоторые из происходивших изменений были феноменальными. Каждый из них переживал целый ряд эмоций: ожидание, отрицание, страх, злость, раскаяние, снова отрицание, и в итоге приятие. Каждый из пациентов приходил в согласие с собой, прежде чем уйти.

На вопрос о том, сожалеют ли они о чём-то, что могли бы сделать по-другому в своей жизни, снова и снова всплывали общие моменты. Вот пять самых распространённых из них:

1. Хотел бы я иметь смелость жить жизнью настоящего себя, а не того, каким меня ожидали увидеть окружающие

Это было самое частое сожаление из всех. Когда люди вдруг осознают, что их жизнь подошла к концу, и оглядываются назад, становится ясно видно, как много мечтаний так и не были осуществлены. Большинство людей не воплотили и половины всех своих мечтаний, и умирали с осознанием того, что так получилось из-за выборов, которые они сделали, или которым не следовали.

Очень важно осуществить хотя бы некоторые мечты, которые вы планируете осуществить. Когда вы теряете своё здоровье – тогда уже слишком поздно. Здоровье даёт свободу, которую люди осознают, лишь когда безвозвратно его потеряют.

2. Как жаль, что я так много работал

Это сожаление каждого мужчины, сиделкой последних дней которых я была. Они пропустили юность своих детей, и общение со своими партнёрами. Все мужчины, за которыми я ухаживала, глубоко сожалели о том, что потратили так много времени своей жизни, крутясь как белка в колесе, чтобы достичь успеха в работе.

Упростив свой образ жизни, делая на своём пути осознанный выбор, вполне возможно обходиться без того дохода, который, как вы думаете, вам нужен. И создавая в вашей жизни больше свободного времени, вы станете более счастливы, и вам откроется больше возможностей, которые будут больше подходить вам исходя из вашего нового образа жизни.

3. Хотел бы я иметь больше смелости для выражения своих чувств

Многие люди подавляют свои чувства, чтобы ладить с окружающими. В результате, существуют ни там, ни сям, и никогда не становятся теми, кем им предназначено быть. У многих развиваются болезни, которые становятся результатом их горечи и негодования из-за того, что они не стали теми, кем хотели быть.

Мы не можем управлять чувствами других. Однако, хотя изначально люди могут реагировать так или иначе, когда вы меняете способ общения, разговаривая откровенно, в итоге это выводит отношения на качественно новый, и более здоровый уровень. Или освобождает вашу жизнь от нездоровых отношений. Вы выигрываете в любом случае.

4. Хотел бы я сохранять близкие отношения со своими друзьями

Часто они не до конца осознавали все прелести отношений со старыми друзьями, до тех пор, пока не начинается отсчёт последних дней их жизни, когда уже почти невозможно вернуть их назад. Многие настолько сосредоточены на своей личной жизни, что, понемногу утихая, истинная дружба с годами пропадает. Много было сожалений о том, что они не уделяли много времени настоящей дружбе, и не стремились поддерживать отношения, которые того заслуживают.

Этот момент общий для всех, когда загруженный образ жизни приводит к истончению дружеских связей. Но когда вы приближаетесь к своим последним часам, обычная жизнь отступает в сторону. Люди, по возможности, стремятся привести свои финансовые дела в порядок. Но не деньги или статус имеют для них истинное значение. Они желают привести дела в порядок, чтобы не создавать проблем своим близким. Однако, зачастую они настолько больны, что не могут выполнить эту задачу. В итоге всё равно всё упирается в любовь и отношения. Это всё, что остаётся у них в их последние дни – любовь и отношения.

5. Я хотел бы позволить себе быть более счастливым

Этот момент на удивление разделяют многие. Многие до самого своего конца не осознают, что счастье, это выбор. Они оказываются в ловушке старых привычек и моделей поведения. Страх перемен заставляет их притворяться, что они довольны жизнью, перед собой и перед другими.

Когда вы находитесь на своем смертном одре – то, что другие думают о вас, вас занимает меньше всего. Как было бы замечательно тогда, ещё давно, просто позволить себе улыбаться. Задолго до того, как до смерти останутся считанные дни."

_________________

«Всегда лучше иметь пистолет и не использовать его, чем нуждаться в пистолете и не иметь его».

  •  
2-09-2012 
avatar AlexB AlexB Клубная карта
avatar
19 друзей
2-09-2012 
Les_nik писал(а):
Михаил Веллер. Бог войны
Мдаа в таких коммандующих уже вериться с трудом, хотя капитаны еще не перевелись, наверное... пьют только...

_________________

Опыт — это такая вещь, которая появляется сразу после того, как была нужна.

Почитать

  •  
Реклама для незарегистрированных пользователей. Зарегистрироваться в Клубе
Новая тема  
Все форумы  »  Жизнь в стиле Lexus  » Беседка Правила форумов